Сезон охоты на блондинок

Робардс Карен

Четверть миллиона наличными. Ничего себе! Где же взять такую сумму? Даже если бы он продал все, что имел. Даже если бы его имущество было полностью свободно от долгов (о чем приходилось только мечтать).

А на что он будет жить с детьми, пока конюшни не начнут приносить прибыль?

Он вернулся со встречи как раз вовремя, чтобы бро­сить беглый взгляд на лошадей, принять душ, переодеть­ся и вместе с Джошем поехать на праздник.

К тому времени, когда Джо вместе с командой за­брался на телегу, настроение у него было хуже некуда.

А

потом в телегу влезла Алекс и в буквальном смысле слова упала к нему на колени.

Ее объятия подействовали лучше любого лекарства. Когда «сенной рейд» закончился, Джо если и не совсем забыл о потрясениях этого дня, то сумел перестать ду­мать о них. Хотя бы на время. Уже немало.

А сейчас, когда он тащил ее в лес, у него на уме была только Алекс.

Омоложение. Вот как это называется, с усмешкой ду­мал Джо, ведя Алекс по еле заметной в темноте тропин­ке, которую он помнил так, что мог бы пройти по ней с завязанными глазами. Он водил девочек к этим деревьям, еще когда учился в начальной школе. Куча праздников, куча девочек. Он знал здесь все самые удобные места.

Впрочем, не он один, судя по мелькавшим то тут, то там фигурам. Подростки, целующиеся в роще. История такая же вечная, как сами подростки.

Вся разница заключалась в том, что ему было трид­цать семь. И на уме у него были отнюдь не только поцелуи.

– Эй, куда мы? Где костер? – шутливо и в то же вре­мя с замиранием сердца спросила Алекс.

Ее голос был негромким, хрипловатым. Его заглуша­ли доносившиеся сюда звуки праздника и шуршание ли­ствы. Но Джо услышал, и достаточно было звука ее голо­са с еле заметным северным акцентом, чтобы он возбу­дился.

– Не знаю, как ты, – не оборачиваясь, бросил Джо, – а я тороплюсь убраться подальше отсюда, чтобы нас не увидели знакомые и не увязались с нами на прогулку.

Однако он все же замедлил шаг, учитывая ее высокие каблуки, которые, если говорить честно, совершенно не годились для праздника на лоне природы, но были чер­товски сексуальны.

Вообще-то чертовски сексуальным было все, что на ней надето, – от черных брюк в обтяжку, которые дела­ли ее красивые ноги невероятно длинными, до тонкого свитера, который обтягивал ее груди, как вторая кожа, и был таким соблазнительно мягким, что тогда, в телеге, Джо стоило большого труда не распустить руки. «Избави меня от лукавого» – вот под каким девизом должен был проходить «сенной рейд». Сидеть с Алекс, прижавшейся к его паху, было адским мучением и одновременно рай­ским блаженством. В последний раз у него так дрожали руки, когда он был семнадцатилетним юнцом.

И тут до него дошло. Пытаться спастись от Алекс – значит просто даром терять время. Он втрескался в нее так, что дальше уже некуда.

Тропинка была слишком узкой для двоих, и теперь Алекс шла позади, держась за его руку. Ее кисть была узкой, с длинными пальцами и прохладной нежной ко­жей. Воспоминание о том, как эти пальцы прикасались к его

телу, было мучительнее ожога.

– Значит, мы гуляем? – слегка насмешливо спроси­ла она, и Джо снова захотелось ускорить шаг.

– Гуляем.

– Понятно. И часто ты гуляешь по лесам в полной темноте?

– Нет, нечасто. – Честно говоря, в последний раз Джо приводил сюда девушку, когда ему было восемнад­цать. Позже он предпочитал заниматься любовью в ме­нее открытых и более удобных местах.

– Но ты хоть знаешь, куда идешь? Мне не хотелось бы заблудиться. Тут, наверное, можно и с обрыва сва­литься.

Джо усмехнулся. Да уж, не хватало еще свалиться с обрыва. Так сказать – достойный финал.

– Я знаю, куда иду.

– Джо, кажется, я кого-то видела там, под деревья­ми, – испуганно прошептала она.

– Что?

– Честное слово, – настаивала Алекс.

– Наверно, это дети.

– Что детям делать в лесу? Они все у костра… ох…

Это маленькое междометие снова заставило его улыб­нуться.

– Вот именно, «ох».

Наконец он нашел нужный поворот, изрядно зарос­ший за это время, и обошел пышный куст колючей еже­вики, надежно укрывавший грот со столом для пикника, парой деревянных садовых скамеек и гипсовой статуей собаки с корзиной цветов в зубах. Быстрый взгляд по сторонам позволил Джо убедиться, что они с Алекс здесь одни.

Отлично. Он не хотел бы спугнуть парочку це­лующихся взасос подростков.

– Джо…

Не давая Алекс закончить ненужную фразу, Уэлч по­вернул ее к себе лицом и крепко прижал спиной к стволу высокого вяза. Именно благодаря этому дереву тут было прохладно и темно даже в самый жаркий и светлый лет­ний день. Руки Джо впились в плечи Алекс. Она так рас­палила его во время езды на телеге, что он продал бы ду­шу за ведро ледяной воды, вылитое ему на голову. А сей­час ему и подавно не грозило замерзнуть.

Алекс смотрела на него снизу вверх. Лунный свет, пробивавшийся сквозь густую сень листьев, озарял ее изящные черты лица, широко раскрытые синие глаза и самые чувственные, самые сексуальные губы, которые ему когда-либо доводилось видеть. Ладонь Джо скольз­нула по ее распущенным волосам и коснулась шеи. Боль­шой палец ласкал ее шелковистую щеку.

– Помнишь, о чем мы говорили, перед тем как спрыг­нуть с телеги? – Голос Джо звучал хрипло. Для паузы по­требовалось немалое усилие воли, но он был обязан кое-что сказать ей.

– О Поле? – Ее голос был нежным, прерывистым и полным безошибочно узнаваемого дерзкого желания.

– О ком-то новом в твоей жизни, – с едва заметной досадой поправил он. – Радость моя, ты сама захотела.

Он поцеловал ее. При первом же прикосновении ее губы дрогнули и раскрылись, а руки обвили его шею. Зло­счастная куртка соскользнула на землю.

Губы Алекс были именно такими, какими он их за­помнил: теплыми, влажными и невероятно нежными. О боже, он грезил об этих губах днями и ночами!