Сезон охоты на коллекционеров
Шрифт:
— С каких это пор ты так осмелел? Сам говорил, что лучше сливать постоянному клиенту, чтобы не светиться. А Сережников хоть и сволочь и барыга, но уже проверенный.
— Мало ли, что я раньше считал? А теперь передумал… У меня тут вариант возник.
— Так на фига ты меня тогда зазывал, если без меня собираешься слить товар?
— А кто сказал, что без тебя? У меня есть план. Да не один. Но надо обсудить с тобой. Как со свежей головой. Потому что план довольно хитроумный, к тому же дело может растянуться на какое-то время. То есть бабки получим не враз.
— Ну и? — у Виталика в глазах появился интерес, он потер переносицу, как это обычно бывало, когда он проявлял заинтересованность.
— Я тут познакомился с солидными людьми. Галеристы. У них широкие интересы — и торговля картинами, и выставки, всякие художники тусуются, из-за границы приезжают. Понимаешь, если выставить иконы на продажу к ним, приличные бабки можно наварить.
— А экспертиза?
— Ну побегаем, зато результат совсем другой. Только не говори мне, что тебе бабки не нужны, что ты из любви к искусству криминальным бизнесом занимаешься.
— Тьфу-тьфу, — сплюнул через левое плечо Виталик. — Не произноси вслух это страшное слово. Ладно, я — за. А какой у тебя еще план?
— Хочу их к тетке сводить, картины показать. Правда, я им сказал, что это моя квартира и коллекция моя.
— А тетку куда денешь?
— Она сейчас в Греции на солнышке отогревает свой ревматизм. Потом на все лето на дачу махнет. У меня ее ключи, цветики поливать. Я же у нее единственный родственник.
— Но ведь даже если ты им покажешь картины, какой тебе с этого толк? Продать ты их не сможешь, разве что задумал ее уморить.
— Да ни боже мой, ты что, я на такое не пойду. Все-таки тетка родная. Тем более рано или поздно все это мне достанется, по праву наследства. Но тетка здорова, черт бы ее побрал. Каждый год ездит в круизы, путешествия…
— А на какие шиши? Она же научный работник, у них зарплаты мизерные.
— А она картины продает время от времени. Как продаст — на год хватает для безбедной жизни, да еще и на летнее путешествие. Буржуйка, одним словом.
— Ладно, кончай завидовать. Ты мне не объяснил, за каким хреном поведешь своих галеристов к ней.
— Впечатление произвести.
— Ну, допустим, произвел. А дальше?
— А дальше они меня к себе пригласят. Но я тебя тоже с собой возьму. Скажу, что ты очень любишь искусство и хочешь вложить деньги в культурные ценности.
— Так, допустим. Сходили с ответным визитом и посмотрели. Ну? Что ты тянешь?
— А дальше самое интересное. Мы с тобой покупаем у них несколько картин. Ты мне нужен еще и как пайщик. Потому что нужно купить именно несколько, а одному мне не потянуть. Покупку совершаем, естественно, по всем правилам — с чеками, накладными, экспертизами. Далее подключаем художника, Гарика. Он отличный копиист. Он сделает копии купленных картин, и уже копии мы отдаем на независимую экспертизу, которая, естественно, делает заключение, что эти картины — фальшивки. И мы, возмущенные или обескураженные, — как ситуация подскажет, приходим к Войцеховским с копиями картин и их же накладными, чеками и экспертизами,
Как, думаешь, они поступят? Станут восстанавливать справедливость и откажутся выплачивать деньги или не захотят скандала и подрыва своей репутации и выплатят нам деньги, а фальшивки заберут себе? Ну а подлинники, естественно, остаются у нас. И мы вправе с ними делать, что захотим. Или в банк заложим под хорошие деньги, или продадим арт-дилерам. Лучше, конечно, слить на «серый» антикварный рынок. Чтобы лишний раз не светиться.
Виталик изумленно слушал Дмитрия и восхищенно воскликнул:
— Это ж надо такое придумать! И тебе не жалко этих людей? Только познакомился, уже пакость им готовишь…
— Видел бы ты этих буржуев, — вдруг с ненавистью процедил Дмитрий. — Богатеи… Они даже в поезде за сутки трижды переодевались, парфюм у них дорогой… Самодовольные, сволочи, все у них схвачено… Кого тогда трясти, если не их? Богатые тоже плачут. Вот пусть и поплачут.
— Ну пусть, — согласился Виталик. — Я тоже ненавижу этих успешных, которым все само в руки дается. А тут бьешься, как рыба об лед, чтобы прилично жить, жену достойно содержать… Рискуешь постоянно. То ли куш сорвешь, то ли в тюрягу сядешь.
— Насчет тюряги… Знаешь, объявилась старуха Афанасьева, бабка того Аркадия Афанасьева, которому мы помогли квартиру продать.
— Вот черт… А он же говорил, что она уже и не ходит, на смертном одре лежит. Того гляди тапки откинет…
— Напрасные мечты. Мало того, что приехала здоровехонька, успела в милицию сходить и заявить, что она жива, хотя внук предъявил свидетельство о смерти.
— А менты что?
— Старуху турнули, но Воропаев звонил Алине. Интересовался. Ну, Алина отмазалась. Сказала, что как начальник паспортного стола подтверждает: ей было предъявлено свидетельство о смерти Афанасьевой.
— Ну тогда все о’кей… Я же дал денег Аркадию, чтобы он подмазал Алину, когда мы липовую справку напечатали и ему как копию взамен якобы утерянной дали.
— Я на этот счет не волнуюсь, тем более, что Аркадий со своими деньгами куда-то сгинул. Может, отправился путешествовать, — заржал Дмитрий. — Кстати, ты свою долю попридержи, не трать. А то на что картины будем покупать у Войцеховских?
— Обижаешь, Димыч, можно подумать, это мой единственный заработок. Я же как риэлтер просто нарасхват. У меня репутация надежного человека. Забыл, что ли?
— Почему забыл? Всем тебя рекомендую. У тебя и связи дай бог каждому.
— Лучше не дай бог никому, а то конкуренты задавят, — хохотнул Виталик. — Ладно, бегу, если ты уже выложил всю информацию. У меня скоро встреча, должен одному человеку показать квартирку в панельном доме. Там бабулька преставилась, родственники хотят поскорее продать. Я уже смотрел ее — страх и ужас. Тараканов полчища, клопы! Представляешь — в наше время клопы! А тараканы на стенах, где трубы отопления проходят, прямо колониями сидят. Прихожу — глаза на лоб полезли. Сидят и даже не разбегаются!