Сезон охоты на невест

Крааш Кира

И «где попало» оказалось моей пекарней. Выставлять на улицу животинку у меня не поднималась рука, так что пришлось смириться с неизбежным.

– Ладно, – мрачно решила я. – Оставайся…

Аристель посмотрела на меня жалостливыми глазками, и я поправилась:

– Оставайся со всем приданым. Но придется соблюдать несколько правил.

Птица с готовностью закивала.

– Во-первых, никакого сияния. А то все соседи сбегутся.

Дождавшись неуверенного кивка и мягкого уменьшения света, я продолжила:

– И никакого

чириканья! Клиентов распугаешь.

Птичка презрительно щелкнула клювом, но все же кивнула.

– И никакого постоянного проживания! Встанете на крыло и кыш-кыш отсюда, пока соседские мальчишки не поймали.

Тут аристель печально вздохнула и даже не стала спорить.

– Зайду вечером – проверю, – резюмировала я, направляясь к лестнице.

Но, конечно, уже до самого открытия я успела сбегать наверх несколько раз. Теплое одеялко, забытая кем-то вязаная игрушка, тарелка с водой, тарелка с хлебом, чудом завалявшееся пшено…

В какой момент моя пекарня превратилась в птичий отель с трехразовым питанием?

5

День не шел – летел, привычно, буднично, суетливо. Я торговала булочками, плюшками и пироженками, время от времени отлучаясь, чтобы что-то забросить в печь или, наоборот, вынуть. Каждое тилиньканье колокольчика старалась встретить радостной улыбкой – а вдруг это герцог явился за сладеньким? Но герцог не являлся, булочки заканчивались, а рабочий день подходил к концу.

Наконец, продав последнюю булку, я поплелась наверх проверять моих новоявленных питомцев. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что аристелька ничего не съела!

– Ты чего?! – возмутилась я. – Кормящей матери нужно хорошо питаться. Ешь!

И придвинула ей тарелку.

Редкая птичка в ответ лишь вздохнула тоном, полным безысходности. И тут до меня дошло.

– Ты это не ешь? – спросила я подозрительным тоном.

Аристелька покачала головой. Кучерявый хохолок печально помотался туда-сюда.

– А что ты ешь?

Птица начала живо рассказывать о своем рационе на птичьем языке. Спустя минуту красивой переливчатой трели я очнулась.

– Все-все, поняла. Поняла, что ничего не поняла.

Хотелось упасть своим графским профилем в подушку, ну в крайнем случае усадить свой графский филей за швейную магию, а придется шагать в городскую библиотеку и изучать аристелей.

Ну вот какой из меня орнитолог, а?

Орнитолог, может быть, и никакой, а арендодатель ну очень ответственный. Так что, закрыв пекарню на один большой амбарный замок и множество маленьких магических защелок, я отправилась в городскую библиотеку.

В столице это не просто какое-то там скучное хранилище поеденных молью и плесенью книженций. Это королевская библиотека, пафосная и на самом деле очень даже неплохая. Но, конечно, сначала она пристанище мажористых интеллектуалов,

а уже потом библиотека.

На ступенях здания стояли, сидели и всячески кучковались светлые юные умы. Они потягивали из стаканчиков перемолотые овощи, носили пеструю одежду, слабо сочетаемую меж собой, не носили носки и надувались от собственной важности.

Пока я преодолевала ступеньки до входа, успела нечаянно подслушать обрывки разговоров этих будущих гениев современности.

– …и мы организовали встречу, чтобы обсудить предстоящую встречу!.. – говорил юноша в нелепом клетчатом костюме.

– …я ем только овощи и фрукты уже третий год и чувствую себя превосходно! – радостно заявляла девушка с пергаментной кожей.

– …и я сказал им, что мои магические биоритмы не совпадают с концепцией их рабочего графика… – с самым высокомерным видом рассуждал тощий тип.

Сложнее всего, конечно, было идти с серьезным лицом и делать вид, что я ничего не слышу. Но я слышала! И меня просто разрывало от страстного желания совершенно по-плебейски заржать.

Учитывая, что на ступенях городской библиотеки по старой доброй традиции мялись безработные выпускники магических академий, большинство этих крайне важных заявлений по сути своей были сотрясанием воздуха. Вторые-третьи дети аристократов без шансов на внятное наследство всегда являются головной болью власти. А уж когда их концентрация достигает неприличного значения, то можно смело утверждать, что действие происходит у городской библиотеки.

В которую я вошла, старательно кусая щеку изнутри, чтобы своим хохотом не спровоцировать очень важных персон.

Собственно, только это и спасло меня от выражения нелепого удивления на лице, серьезную моську я старательно сохранила. А вот слова вырвались!

– Вы?!

Беркант

– Да хватит ржать уже! – рявкнул я, раздраженно наблюдая за тем, как мой лучший друг, между прочим король и все такое, хрюкая от хохота, сползает под стол.

– Ы-ы-ы-ы… – донеслось из-под стола.

– Август!

– Все-все… – поднимаясь обратно в кресло, заверила меня эта коронованная рожа, с трудом сдерживая ржач.

Его величество глотнул воды, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь найти душевное равновесие, и заявил:

– Ну, все не так плохо. Она владеет пекарней, значит, как минимум умеет считать. Ну и пекарня опять-таки, значит, голодным ты не останешься…

– Август! – рыкнул я, и стекла в оконных рамах жалобно тренькнули.

– Ну серьезно, все могло быть хуже! Она могла быть безграмотной прачкой, например. Или замужем.

Я зыркнул на друга, мысленно обещая мучительную смерть под завалами бюрократических бумажек, если он не угомонится. Август, видимо, угрозу уловил и развивать тему не стал.