Сезон оружия
Шрифт:
– Но наивно было бы думать, что эти люди из ниоткуда – несанкционированные пользователи. Нет. По моим оценкам, армия СРС сейчас на шестнадцать процентов укомплектована так называемыми «шатунами», то есть аватарами, за которыми не стоят реальные личности. Всем известно, что это нарушение и сетевых законов, и конвенций ООН.
– И кто же фабрикует эти «фальшивые» аватары? – ядовито спросил Мак-Интайр. – Вы выяснили, откуда они берутся? Как они обходят стоп-блоки Координационных Центров?
Мак-Интайр знал, что Гиллеспи известен ответ на этот вопрос. Мак-Интайр работал на публику. На капитана Стэнли Мэрдока. Пусть эти армейцы посмотрят, кто в доме хозяин!
– Мы знаем все, сэр, – Гиллеспи отлично
– Это одно и то же, – поморщился Мэрдок. Как и всякий дельный вояка, он не любил демагогии.
– Простите? – переспросил обескураженный Гиллеспи.
– Быть монополистом и быть «номер один». Из первого всегда вытекает второе. А второе рано или поздно влечет за собой первое. В отсутствие государственного антимонопольного регулирования, конечно.
– Вы правы, – пробормотал Гиллеспи и, к радости Мэрдока, поспешил связать свои рассуждения о ВИН-монополисте с данными о росте числа шатунов. – Главное же, что именно ВИН поддерживает Социальную Республику Сол в виртуальных баталиях. Причем поддержка эта имеет особый запах. Она, как говорят русские, vonyaet.
Гиллеспи замолк и поглядел на Мак-Интайра, ища одобрения.
– Хорошо, Гиллеспи, продолжайте, – Мак-Интайр был доволен, но не хотел, чтобы это стало заметно. Поэтому он медленно извлек из кармана гаванскую сигару «Дух Фиделя» и закурил.
– Я утверждаю, что именно ВИН фабрикует фальшивые аватары. Именно ВИН, ее мощности и персонал осуществляет техподдержку шатунов и делают это так искусно, что Координационные Центры игнорируют эти вопиющие подлоги. Собственно, это неудивительно, ведь оборудование для русских Координационных Центров изготовлено на заводах ВИН, а все нейрограммы написаны их скрипторами.
Стэнли Мэрдок старательно прикрыл рот ладонью и зевнул. Разговоры этих пинкертонов действовали ему на нервы с неизбывным постоянством. Он пошел в армию именно для того, чтобы слушать как можно меньше разговоров. Когда уже Мак-Интайр соблаговолит рассказать о главном?
– Прекрасно, Гиллеспи. Знаете ли вы, чем вам предстоит заняться сегодня вечером? – бесстрастно спросил Мак-Интайр.
– Нет, сэр.
– Примерять погоны лейтенанта к десантному комбинезону. – На лице Мак-Интайра не проскользнуло и тени улыбки.
Глава 8
Золотой дождь
«Почему я устроил все так, а не иначе? Почему ВР представляет сравнительно узкий спектр возможностей для аватаров? Почему нельзя испытать ощущения сперматозоида в тот момент, когда он атакует яйцеклетку? Почему нельзя стать антициклоном протяженностью в тысячу миль и пролиться на землю ледяным дождем? Почему нельзя воплотиться в стаю железной саранчи и сожрать Солнце?
Потому что все это было бы дешевой ложью. Подделкой. Блевотиной.
Твой мозг не имеет ни малейших навыков восприятия подобных переживаний. У тебя отсутствует опыт управления десятью миллионами членистых лапок одновременно.
Да, у тебя
А для совершенно сумасшедших сукиных детей существует Утгард».
Золотой дождь ринул в лишенную атрибутов существования бездну Утгарда.
Сотни крупных тяжелых капель в безмолвии пересекали взвихренную смерчами спонтанности пустоту.
Одна капля была особенно крупной. Настолько крупной, что в ней прекрасно помещалась и чувствовала себя вполне комфортно здоровенная красная псина размером с теленка.
После первого трансового путешествия по Утгарду в Шлейфе Стабильности Локи память Августина сохранила некое интуитивное представление о пути. Или, по крайней мере, так казалось самому Августину. Нам всегда проще приписать себе несуществующие заслуги, чем согласиться с тем, что их истинным автором является некая высшая и недоступная нашему пониманию воля. В этом, к слову, корень атеизма и его просвещенного варианта, агностицизма.
Золотой дождь быстрее мысли миновал бескачественный мир черных рек, преодолел препоны земли неопыленных цветов, безумный домик маленького мальчика без мамы и десятки других, неназываемых безумств.
И каждый раз золотой дождь, повинуясь неведомому и необъяснимому инстинкту, выбирал единственно верный путь.
Аваллона больше не было. Ни винноцветного океана шампанского, ни солнца, пародирующего НЛО, ничего.
Золотой дождь почувствовал это, как только его первые капли появились в свинцовых небесах таинственной Зоны Стабильности и, рассекая воздух с оглушительным свистом, понеслись к поверхности безбрежного сине-зеленого океана.
Воды океана были спокойны, словно ртуть, и имели огромную, немыслимую температуру.
Океан был в десятки раз горячее поверхности солнца. Но все же он, в нарушение всех естественных законов природы, не излучал приличествующих температуре инфракрасных волн и не подавал ни малейших признаков кипения. Более того – невидимый сверхъестественный экран защищал поверхность океана от вторжения всех известных типов зрения. Августин ни на секунду не мог заподозрить его всеиспепеляющих свойств.
«Мама!» – мысленно возопил он, когда авангарды его раздробленного аватара врезались в предательские воды и бесследно сгорели, не оставив ни малейшего следа.
Его спасла только молниеносная реакция полицейского, наработанная долгими годами службы.
Все, что осталось от Августина, молниеносно собралось в золотой шар и повисло в нескольких сантиметрах над страшным океаном.
Шар провел несколько минут в неподвижности. Затем его поверхность возмутилась хаотическими на первый взгляд волнами. Через минуту из шара выдвинулись восемь коленчатых отростков – радарные антенны, а также оптические и ультразвуковые сенсоры – и Августин смог видеть все.