Сфера Шварцшильда
Шрифт:
Волна экспериментаторства захлестнула робкие ростки гипотезы. Первым это понял Грот. Он отложил в сторону лабораторный журнал и вышел из кабинета. По длинному, облицованному кремовым пластиком коридору он прошел в лабораторию. Тяжелая дверь отворилась бесшумно, и никто не заметил, как он вошел.
Валька и Коханов осторожно подтаскивали к висящему яйцу большую машину для испытания на прочность. Яйцо оказалось как раз между пластинами.
– Ну, кажется, можно пускать?
– спросил Валька.
–
– махнул рукой Коханов.
Валька нажал кнопку пуска, и пластины начали медленно сближаться. Коханов прильнул к окуляру, медленно наводя на фокус.
– Ну, что там у тебя?
– спросил он Вальку.
– Заело?
– Почему заело? Уже 300 килограммов на квадратный сантиметр.
– Не может быть! Оно все еще висит, не касаясь пластины. Зазоры 1340 микрон.
– Так оно и останется! Ближе все равно не будет.
– Давай, давай! Нагружай еще, - махнул рукой Коханов.
Валька вновь взялся за ручку лимба.
– Сколько?
– спросил Коханов.
– Восемьсот.
– А теперь?
– Тысяча сто.
– Давай быстрей!
Коханов не отрывал глаза от окуляра. Валька спокойно и даже как-то равнодушно увеличивал нагрузку.
– Ну?
– спросил через некоторое время Коханов.
– Три двести, - ответил Валька.
– А теперь?
– Пять девятьсот!
– Давай еще быстрей!
Но в этот момент раздался треск, и стрелка манометра со звоном ударилась об ограничитель нулевого деления.
– Зачем вы затеяли этот эксперимент?
– спросил Грот строго.
– Или с самого начала вам не было ясно, что ничего не получится?
Валька пожал плечами, а Коханов промычал что-то весьма неопределенное.
– Неужели его ничем не возьмешь? А, Савелий Осипович? спросил Валька.
Грот неопределенно хмыкнул и пожал плечами. Незаметно для самого себя он оставил те благие намерения, с которыми пришел сюда, в лабораторию.
"Может быть, оно волны такие испускает, которые на психику действуют?" - подумал Грот. Но это был последний акт самоконтроля с его стороны. Ему во что бы то ни стало захотелось хоть как-нибудь воздействовать на проклятое яйцо. И почти неожиданно для самого себя он сказал:
– А что, если попробовать экранировать его от полей?
– Прекрасная идея!
– немедленно восхитился Коханов.
– Ни черта не выйдет, - минуту спустя отозвался Валька.
– Почему?
– повернулся к нему Грот.
– Квант электромагнитного поля фотон, а фотоны оно отражает. Я же еще тогда пробовал...
– Вероятно, вы правы, Валя, - сказал Грот, кивая головой, - но, может быть, оно отражает не все фотоны? Ведь вы пробовали лишь в узком диапазоне видимого света.
– Не только видимого. Я и инфракрасные лучи пробовал.
– Да, да, помню...
Валька молча кивнул головой.
Коханов сосредоточенно думал, как развить идею шефа. Он хотел показать, что в его лице Грот обрел если и не очень талантливого, то во всяком случае преданного ученика.
– А если взять жесткое рентгеновское излучение?
– сказал Коханов и пододвинул Гроту кресло.
Грот кивком поблагодарил его и сел.
– Над этим я уже думал, Олег. Но так ничего и не решил. Очень рискованное это дело, ребята. Кто его знает, что это за штука.
– Да, да, конечно, - как эхо отозвался Коханов и понимающе вздохнул.
– А почему, собственно, рискованная?
– спросил Валька. Что может произойти?
– Да мало ли...
– сказал Коханов, - ты же сам не можешь заранее сказать что! Ни ты, ни я - никто не может.
– Ну и прекрасно!
– Валька взмахнул руками.
– Давайте тогда попробуем! Вот и станет все ясно.
Валька взглянул на Грота. Шеф молчал. Тогда Валька решил обратиться непосредственно к нему.
– Савелий Осипович, чего нам бояться? Либо поток лучей отразился назад, либо проникнет в вещество. Какие еще могут быть последствия?
– Вот меня и волнует, что будет в том случае, если гаммалучи проникнут в яйцо. Вы можете мне сказать, что будет?
Коханов покачал головой.
– Да ничего не будет!
– Валька рубанул воздух ладонью. Измерим энергию лучей на выходе и хоть приблизительно сможем судить о структуре яйца. Больше ничего не будет!
– Как знать, - вздохнул Грот.
Валька разгорячился, увлекся и перестал следить за своими словами.
– Да что это вы все опасаетесь?!
– возмущенно закричал он.
– Кто мы - ученые или перестраховщики?
Грот внимательно посмотрел на Вальку и ничего не сказал. Коханов воспринял это молчание как сигнал.
– Да как ты смеешь так говорить?
– подскочил он к Вальке, возмущенно насупив брови.
– Знаешь ли ты, что Савелий Осипович...
Но Грот остановил его движением руки. Он поморщился, как от зубной боли.
– Успокойтесь, Олег. Валентин Алексеевич отчасти прав. Наука не может двигаться вперед без риска. Другое дело, что этот риск не должен быть слепым. Но мы еще вернемся к этой теме. Вы мне напомните как-нибудь на досуге, и я расскажу вам одну историю. Но обратимся к теме нашего разговора. Я хочу предостеречь, Валя, от безрассудства. Даже, я не боюсь употребить это слово, от авантюризма.
Грот поднялся с кресла и, подойдя к Вальке, положил ему на плечо свою огромную тяжелую руку. Валька едва доставал головой до ключицы шефа, и вместе они представляли собой довольно комичное зрелище.