Сфера трёх лун
Шрифт:
– Убьешь… не остановить Цитадель!
С последними словами ящер выплюнул ядовитый сгусток с паром в сторону человека и метнул шипы с хвоста.
Не обращая внимания на ядовитый пар и впившиеся в плоть шипы, впав в первобытную ярость, Ликнат давил все сильнее, концентрируя силу в образовавшемся молоте, пока не размазал ящерицу.
В помещение становилось холоднее, от чего заиндевение пошло дивным рисунком по стеклянной поверхности и потолку. Появились сосульки на свисавших с потолка конструкциях и штырях. Что-то хрустело под ногами, когда Ликнат шел к Нице, пребывавшей в бессознательном состоянии, свернувшись в позе эмбриона.
– Ница, - он осторожно потряс ее.
– Ница, очнись.
Она открыла глаза и вздохнула, пробормотав:
– Со мной обращались как с вещью. Я не могу защитить себя, оставаясь всего лишь машиной.
– Как твои раны?
– Я функционирую, если ты об этом.
– Жива? Сейчас разберемся с Цитаделью и домой.
– Функционирую. Не стать. Не мечтать. Потому что я… машина? Кусок бездушного металла?
– будто не слыша его, проговорила Ница. Взгляд ее бегал под разбитым забралом шлема. Она надсадно дышала.
– Коробка микросхем, лишенная возможности быть человеком. Быть рядом с людьми… рядом с Ладани.
Ница тихо заплакала, как однажды в уничтоженной оранжерее, уничтоженной теми, кем и она стремилась стать, стремилась до одержимости.
– Ладани? Ты хочешь прислуживать ей?
– Ликнат осмотрел затянувшиеся раны на ее теле и, поднявшись, уставился на сферу, притягивающую его как магнит.
– Это не прислуживание, нет, это - дружба! Дружба между консервной банкой и человеком.
О чем-то задумавшись, Ликнат не сразу придал значения своим ранам и продолжал созерцать подвижные вихри, тянувшиеся петли и разноцветные потоки, втягивающиеся в сферу, от чего создавались удивительные трехмерные узоры. Миллионы цветов и оттенков играли вокруг сферы, настойчиво зовущей, манящей человека, обещая ему безграничную власть и бессмертие.
– Что он там говорил? Я могу управлять этим?
Оставленные шипами ящера раны стали разгораться все сильнее с каждой секундой.
Ликнат сделал шаг навстречу судьбе. Сфера звала его. И он поддался как мальчишка, услышав голос, когда-то певший ему колыбельную во сне.
Раны причиняли сильную боль, и Ликнат едва игнорировал ее.
Вот и сейчас звучит это пение. Женский голос пленил сердце и разум Ликната. Незнакомый язык ему не понятен, но человек радуется теплу и заботе, что дарили эти прекрасные слова.
– Я слышу, как кто-то поет!
– воскликнула Ница.
– Как красив этот голос.
– У меня есть еще шанс исправить… все изменить. Мы построим будущее, в котором не будет больше непригодной для жизни пустыни, не будет войн… Мы перепишем историю и вернем жизнь в этот мир.
– Остановись!
– не на шутку испугалась Ница.
Как дым появились образы в голове Ликната. Он вспомнил, рассказ о погибших оленях, так и не сумевших расцепить рога.
От ран уже горело все тело, боль стала невыносимой.
Решившись, Ликнат проник сквозь силовой барьер, кожа его покрылась ожогами от холода даже через остатки брони, и протянул руку, сняв перчатку с наручами, чтобы коснуться дрожащими от волнения пальцами сферы, сжавшейся точно в страхе и испустившей тоненький писк.
Внутри сферы носились друг за другом три светящихся точки. Шар пульсировал в такт человеческого сердца. Ликнат полностью поддался очарованию этой мелодии. Сфера подпевала еще несколько секунд, повисших в вечности,
– Я слышу прекрасную песню. Как же сильно бьется сердце, как настоящие, живое… как сердце, - Ница кое-как поднялась, прикрыла глаза. Она шумно выдохнула, отходя подальше от пульсирующей все сильнее сферы.
– Слышишь? У меня тоже есть сердце! Я чувствую его!
Пространство за ней менялось, искажаясь радужными пятнами. Ликната поглощал серебристый туман. К его рукам приклеилась сфера, будто бы растворяясь в нем и прорастая. Теперь он знал, что этот механизм вернет благоприятный климат планете. Сфера слышит его желание, и сложнейшие процессы запущены: мир его будет обновлен.
– Уходи Ница. Быстрее! Ты ведь можешь идти?
Разрастающаяся боль заглушала мысли Ликната. Сердце билось все медленнее.
Все вокруг интенсивно затряслось.
От толчков Ницу сбило с ног. Опираясь плечом, она встала и поковыляла к выходу, где принялась колотить ногами в закрытые врата. Через минуту ворота задрожали и поднялись. Ница выпрыгнула из Небесной Цитадели, неожиданно ожившей и набирающей высоту.
Механический шум, лязг и ужасающий свист исходили от проснувшейся сферы.
Разрозненные и заметно поредевшие группы тиррийцев отступали, испугавшись происходящего. Они бросали все.
Громадное сферическое строение поднялось выше. От него отламывались массивные куски затвердевшей лавы. Пыль стояла столбом. Земля дрожала под ногами, а небо заволокло неестественно пугающим маревом. Поднялся могучий алчущий разрушения шквал, бороздя пески и вырывая деревья. Цепь торнадо водила хоровод вокруг Цитадели, впитывая огонь и дым горящей после сражения земли.
Ударившись при падении ногами, высота была метров пятнадцать, Ница покатилась дальше по песку и трупам, трижды попав в огонь. Все вертелось вверх тормашками.
– Они отступают!
– в отсек к водителю «Ската» протиснулось перепачканное лицо Ладани.
– Заберем остальных?
– Не думаю, что кто-то выжил, - равнодушно и как-то устало проговорила Рэнмари.
– Неправда! Я видела Йольна. Он тащил двоих, вроде Вельвета и Фрэнка.
Освобождаясь, Цитадель гудела и тряслась. От сферы разошлись волнами импульсы, заставившие дрожать все вокруг в унисон. В горах шумели обвалы. Земля покрылась глубокими трещинами и разломами.
Огибая одну из расщелин, «Скат» катился у края долины. Машина остановилась, чтобы подождать, пока валившийся с ног Йольн залезет внутрь. Лада помогла разместить в медицинских блоках Вельвета и Фрэнка. Их состояние критическое, но они живы. Замешкавшись на входе, Ладани уже хотела прикрыть люк, когда в поле ее зрения попал Харус, пошатывающийся и падающий на каждом шаге, но продолжавший упорно идти. К нему наперерез бежала Ница, выскочившая откуда-то из задымленных завалов. Она догнала Харуса и, нырнув ему под оставшуюся руку, помогла доковылять гиганту до подъехавшего бронетранспортера.