Сферосоидос. Часть 3. Сферосоид подо льдами
Шрифт:
Сегодня меня покорила Ишико. Начала с массажа. Лежу, и мне, нравится. Нравится все, что она делает со мной. А она все дальше и все глубже забирается в мое тело.
– Ой! — Говорю ей. — Туда, наверное, нельзя, милая!
– Почему? Разве есть в твоем красивом теле то, что не от природы заложено. Ты на себя посмотри, какая ты? Вот я сама тебе расскажу о тебе. Слушай Оно.
И дальше я погружаюсь в ее тихий и нежный голосок, ласки рук, переборы ее нежных пальцев. Они такие легкие и такие нежные, что мне кажется иногда, что это не Ишико, а это какой-то пушистый и легкий зверек трогает меня своими маленькими лапками. Они скользят, тормозятся, слегка забирая складками небольшие волны моей кожи. И они, эти мягкие складочки под ее руками бегут по моему телу, разнося мне, тепло и блаженство очень умело. Но не только это у нее получается так легко и умело. Она низко нагнулась надо мной и шепчет мне что-то такое волнительное в самое ушко. Отчего у меня по всему телу
Вот нежно и очень ловко ее пальчики растянули попочку, а следом, под нее, в самое лоно погружаются легкие пальчики. Они такие маленькие и такие нежные, что я их почти не ощущаю. Мне просто легко. Потом ее вторая ладошка ложиться мне на попочку и помогает первой. Пальчики нежные и горячие входят в лоно. Господи! Как хорошо! И сразу же погружаются в меня, уходя куда-то под самый верх моей попочки. Я вся во внимании и все ловлю ее проникновения. Так я блаженствую несколько минут, а затем она просит меня повернуться на бочок. И пока я верчусь, она все глубже и глубже погружает в меня свою ручку.
– Ой, ой, как хорошо! — Только успеваю я.
– Ой! Потрогай еще! — Прошу и умоляю. Она перешла к моим ногам. Встала за ними, согнутыми в коленях. И вот они! Ее быстрые и неожиданные движения ручкой туда! Ой, ах, И еще! И еще!
– Ишикочка! Милая! А мне можно так?
– Можно и так и вот так!
– Ой, подожди! Что же ты со мной делаешь? Но разве можно так?
– И так и вот так!
И опять я. Ой, да ай! И мне так хорошо, что я уплываю вместе с ее нежной ручкой в себе там, где она уже что-то такое нащупала и трогает. И так я блаженствую. Час, два. Это так хорошо и так не передаваемо. Наконец я прошу ее. Освободить мое лоно. Все! Теперь я отлюблена и устало разбита. Все. Я валюсь и уже сквозь сон чувствую, что она все еще продолжает со мною играть. Вот же какая и ненасытная!
Я тоже работаю на своем прежнем посту, чиф-пайлотом. Все время с Центральной, провожу совещания, вмешиваюсь в работу бригад, вообще все, как всегда, если не считать, моего, уже довольно заметного животика, да присутствия рядом со мной одной из моих ангелиц. Так я их, моих девочек, называю сейчас. При катастрофе и разрушении купола я потеряла всех тех, кто был на то время в центральном посту. Мою сменщицу Наташу, так и не нашли, впрочем, как и многих других, тех, кто пропали бесследно в те часы. Первую неделю мы еще освобождали из-под завалов и заблокированных отсеков живых, а потом все больше мертвых. Но однажды нас порадовала судьба. И после осушения одного их затопленных отсеков мы с удивлением освободили несколько человек, что просидели за герметичной дверью больше шестидесяти часов. Но ты были исключения. Потом все безжизненные тела подруг и трупы, и трупы. Коронер отобрала себе в обучение несколько человек. Решила обучить их на мертвых, как делать кесарево сечение. Те так впечатлились, что потом еще долго ходил по каютам фильм, нелегально отснятый кем-то, фильм об их обучении. Коронер просила разобраться, а я не стала, пусть смотрят. Правда ведь она и есть правда, пусть все сами увидят и запомнят. И даже наоборот. Сказала коронеру, что бы она тех, кто пожелает все своими глазами увидеть, специально пригласила и показала заново всю операцию. После того нездоровый интерес к подробностям этого хирургического действия сам по себе угас. Но впечатление от этого у беременных был такой, что коронер мне пожаловалась как-то на то, что слишком уж сильно и отчаянно как-то стали готовить некоторые девочки свои родовые пути. Некоторых ей пришлось даже подлечивать из-за кровавых растяжек и порывов. Я предложила коронеру самой отснять такой фильм, чтобы она нам все объяснила. Премьера вызвала такой ажиотаж, что я даже выходной объявила. С того просмотра все изменилось. Многие поняли, что все, что произошло, это великое событие и нам выпало счастье открывать новую страницу развития человечества. Нам, но не всем, а вот тем, кто забеременел, тем вдвойне. Выпали испытания и мучения во имя новой жизни. С того момента к нам, пузатеньким и неуклюжим уже стали вообще относится божественно. Нас всюду тепло встречали, расспрашивали о состоянии и всячески подчеркивали свое уважение. Особенно доставалось мне. Коронер, ведь случайно проговорилась, что мне и Моно нам выпало самым первым рожать. В кибердресс уже было не влезть и к тому же все время к моему животу тянули руки. Всем хотелось, и потрогать, и почувствовать, как толкается ножками моя сладкая крошечка. Для меня и Моно, нам первым пошили что-то напоминающее комбинезон. Сама я уже влезть
Глава 5. Живой объект
– Оно! Оночка! — Слышу, как голосит за перегородкой каюты Кано.
Странно? Ведь она только, как час тому от меня ушла, несказанно радуясь и улыбаясь нашей с ней близостью.
– Кано! Что-то случилось? Почему ты тут? А как же работа и водолазная вахта? Сама же мне говорила, что бы я не очень. Силы тебе сегодня нужны и потребуются. Ведь ты говорила, что сегодня работаете снаружи корпуса!
– Да, Оночка! Да! Я ведь и работала! Но сегодня опять, как тогда! Ты представляешь? Ну, это, то самое, как его…?
Я с возмущением качаю головой. И говорю ей.
– Кано! Ты хорошая девочка! Бесподобная любовница, но так, же нельзя! Бросаешь работу и мчишься сюда. Ты меня просто компрометируешь!
Она вздыхает и виновато отводит глаза.
– Но я, я, же видела! Видела! Почему ты считаешь, что это фантазии мои? Почему вы все мне не верите?
С Кано такое уже случалось не раз. Она все твердила, что рядом с ней, когда она выходит за борт нашего сферосоидоса появляется еще кто-то. Поначалу она об этом шептала мне, после первого занятия с ней сексом. Тихо шептала, придумывала, ревнуя меня к девочкам, думала я, что бы еще сильнее понравиться и напустить на меня дыму таинственности и неизвестности. Я ее всегда останавливала и выговаривала ей, что бы она поменьше впечатлялась и фантазировала. Что у меня для нее всегда найдется теплое местечко в моей кровати. После этого она лезла ко мне с поцелуями и потом все, как всегда. Но спустя день или два, все повторялось сначала. И так опять. И каждый раз. Вот и сейчас. Мне это порядком надоело. На этот раз я решила положить этим разговором конец. Мне ведь самой неудобно, она меня сама выбрала, поэтому и позвала для разговора Моно. Пусть она ей, даст ответ. Моно умеет! Она мне всегда помогала, находила убийственные аргументы.
– Хорошо. — Спокойно и рассудительно говорит Моно, осторожно присаживаясь в кресло, заметно оберегая свой располневший и округлившийся животик.
– Расскажи все, что ты видела и подробнее. Нет, не вообще. Расскажи подробнее, что сегодня с тобой приключилось?
Кано набирает воздух, крутит своими, почти черными зрачками и начинает сбивчиво и коряво мямлить все о том же. Я уже слышу это не один раз и, покачивая головой, вот мол, придумщица, перевожу взгляд на Моно. А она напряглась и я вижу, что она очень внимательно слушает. Меня раздражает Кано, и я, не желая больше этого позора, обрываю ее рассказ и говорю.
– Хватит Кано! Сколько уже можно? Одно и то же! Кто-то, да кто-то! Ты конкретно скажи! Как они выглядят? Во что одеты?
– Ах, не одеты! Значит, голые? А ты хоть знаешь, что за бортом все время вода минус два! И только из-за того, что соленая, она не замерзает. Как же тогда они, по- твоему, голые? Ведь, холодно. Сама знаешь!
– Да, холодно, очень. — Повторяет она за мной. Но я вижу, что она переносит свое внимание не на меня, а на Моно. А та? Та слушает и очень внимательно!
– Так, Кано! Значит, ты говоришь, что рядом с тобой, каждый раз, пока ты работаешь за бортом, все время крутится кто-то. Кого ты никак не можешь рассмотреть. Так?
– Так.
– И, что же? А другие, они, что же не видят? Ведь вы же всегда работаете парами.
Так?
— Так. Но я работаю за бортом одна. Люси, напарница моя, все время на подстраховке находится в подлодке. Так, что я все время одна. Нет. Не одна! И они все время рядом!
– Ну, хорошо. Они рядом, а что они делают? — Перебиваю не терпеливо.
– Плавают.
– Что? Просто плавают и все?
– Да. И еще за плечо цепляют и тянут.
– Что? Кто цепляет? Чем? Рукой? — Не выдерживаю я.
– Да! Рукой.
– Какой такой рукой, Кано? Что ты придумываешь? — Срываюсь я.
– Знаешь, Кано… — Но меня перебивает Моно.
– А я, знаешь, ей верю! — Говорит Моно.
Я молчу и ничего не понимаю. Чему она верит? Этим неуклюжим уловкам Кано. Хочу уже ей об этом сказать, что она так наговаривает от ревности, но меня успевает перебить Моно.