Сфинкс. Тайна девяти
Шрифт:
– Помнишь Мюнхен и «Черный сентябрь»? [49] Это заняло время, но ни один убийца израильских спортсменов не остался безнаказанным. И ни один из виновников в смерти Святого Джона от меня не уйдет.
Леви широко улыбнулся.
– Я с вами, хозяин, как и все наши люди.
– Расшифруй мне это.
Леви просмотрел черный блокнот Брюса.
– Работенка суперпрофессионала.
– Но с твоими компьютерами ты можешь всё, правда?
– Теоретически, да. Но твою тарабарщину я пока не понял. Какая-то неразбериха через каждые
49
Во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году членами террористической палестинской организации «Черный сентябрь» был совершен террористический акт, жертвами которого стали 11 членов израильской олимпийской сборной.
На циферблате часов Марка появилось сообщение:
У меня в 17 часов. Вы знаете адрес.
Институт Конфуция в Гринвиче был одним из самых серьезных в Европе. Он находился в самом центре парка, обсаженного ивами, буками и акацией, а целью его была популяризация китайской культуры в Соединенном Королевстве и, в особенности, укрепление торговых отношений, отчасти – промышленный шпионаж. Целая плеяда китайских исследователей формировались в среде британского образа мышления, чтобы после этим мышлением легче было манипулировать.
Ворота с системой защиты, контрольный пункт, тщательная проверка посетителей, необходимость оставлять вещи в гардеробе… Марк, спеша услышать Ли, подчинился всем правилам и проник в здание на берегу искусственного озера, смутно напоминающее пагоду. В воздухе витали ароматы мускусной розы.
Круглый зал. На стенах – рукописи с китайскими иероглифами и рисунками, изображающими птиц, горы и озера.
Сидя за низким лакированным столом, Ли пил чай с жасмином.
– Хотите немного?
– Нет, спасибо.
– Я связался с Пекином.
Марк, сгорая от нетерпения, сохранял бесстрастный вид.
– Два варианта, – уточнил Ли. – Или вы хотите знать то, о чем знаю я, или вы забиваете на это. Я советую вам второй.
– Я выбираю первый.
– Неосторожно и бессмысленно.
– Эта песенка всегда меня подстегивала.
Китаец медленно жевал сладости.
– Ваш друг действительно направился в Пекин, но под чужим именем и по поддельным документам, что является очень серьезным преступлением.
– И разведка его сцапала.
– Неверно.
– В какой тюрьме он прозябает? Я его оттуда вытащу!
– Он не был задержан.
– Вы его уничтожили?
– Власти потеряли его след.
– Не издевайтесь надо мной, господин Ли!
Китаец отпил глоточек чая.
– Моя страна хотела бы только хороших отношений с вашей компанией. Поэтому мне было разрешено предоставить вам конфиденциальную информацию. Ваш друг Брюс не был ни убит, ни задержан, и мы не знаем, по какой причине он какое-то время находился в Пекине с чужим паспортом. В контексте настоящих событий власти не допустили бы ошибку, они ни в коем случае не задержали бы, ни в коем случае не избавились бы от западного журналиста такой значимости. Разгорелся бы слишком сильный скандал.
– Где же в таком случае Брюс?
Ли
– Некоторые границы непреодолимы, как для вас, так и для меня. Ваш друг больше не в Пекине, и эта проблема больше не наша. Для нас дело Брюса закрыто.
– Куда вы его передали?
Китаец поднялся.
– У меня слабая спина, пришло время массажа. Я пришлю вам своих сотрудников, вы обсудите решение наиболее острых проблем. Даю вам ценный совет: забудьте об этом инциденте, вы никогда больше не увидите Брюса. Атаковать китайские власти – все равно что совершить самоубийство: они предоставят доказательства своих добрых намерений, а ваша репутация будет навсегда запятнана. Забудьте об этом вашем друге и отыщите себе какого-нибудь другого.
24
Брюс проснулся с дьявольской головной болью. Однако он был живым. Он сопротивлялся сну как можно дольше, примерно три дня и три ночи. Повязка на глазах нарушала его чувство времени.
Сейчас он уже видел и слышал. Он мог пошевелить пальцами, подвигать ногами и руками.
В общем, результат позитивный, несмотря на болезненные ощущения во всем теле, словно в финале матча по регби, после того как выдержал убийственную схватку с противником.
Именно так и было тогда, в Пекине, когда фальшивый Чжан Дао открыл свои карты. Брюс попытался выйти из машины, ударив двух верзил лбами, но Чжан Дао вонзил ему в спину иглу шприца.
Идиотский наркотик.
Сопротивление невозможно.
Машина ехала на большой скорости. Тип не произносил ни слова.
Машина резко остановилась. Вокруг – адский шум. Вопреки заторможенному состоянию своих нервных клеток Брюс вскоре понял: это аэропорт. Поскольку он не мог ходить, его отнесли, как относят багаж, превышающий лимит по весу, в багажное отделение. У него не было права на первый класс, надушенные полотенца и шампанское по выбору.
Его швырнули на металлический пол, голова ударилась о стену. Обслуживание на борту оставляло желать лучшего. Вибрации старенького самолета – странный массаж, идущий скорее на пользу.
Его не убили сразу. Те, кто хотели уничтожить «Сфинкс», рассчитывали сначала выбить из него информацию о его расследовании, убежденные в том, что у него есть ценные сведения. А уже потом – мокруха.
Зачем эта поездка на самолете? В Пекине не было недостатка в камерах пыток высокого класса. Зачем уезжать из столицы?
С него сняли часы. Всякая связь с Марком была прервана. Когда Марк заметит это, сразу же бросится на помощь. Даже в Китае империя обладала мощными ресурсами для расследований. А Марку было не занимать чувства дипломатии.
Очень долгая поездка.
Турбулентность, немного воды, безвкусная лепешка и вечная повязка на глазах. Туалет под присмотром и вслепую. Если эти подонки надеются сломать его, унизив, то они лажанутся. Чтобы избежать нового укола, что было бы очень плохо для здоровья, он делал вид, что сломлен.
Рискованная посадка. То ли пилот был поганым, то ли посадочная полоса, то ли всё вместе. Страшно разбиться так глупо. Подскочив при посадке несколько раз, самолет все же остановился.
Какой-то тип заорал. Первые слова, которые Брюс услышал со времени его задержания: