Сфинкс
Шрифт:
— Гин, — позвала Мэгги, — ты меня слушаешь?
— Да, Мэгги.
— Гин, ты сейчас думаешь о том, о чем я уже подумала. Я имею в виду… мне неприятно говорить об этом, но…
Он кашлянул.
— Не знаю, Мэгги, только, кажется, все сходится. Это ответ на все вопросы.
— Если это правда, Гин, ты должен покинуть этот дом как можно быстрее.
— Ну, а если это не правда?
— Гин, когда они отдадут тебя на съедение льву, не думаю, что у тебя будет время рассуждать.
— Но что, если это не правда? Что, если это древняя легенда? Если я уйду сейчас, я потеряю
Мэгги некоторое время молчала.
— Почему бы тебе не разыскать Матье и не спросить у него?
— Матье?
— Помнишь, что он пытался сказать тебе что-то о сыновьях Баста? По логике вещей, кто они такие? Это львы, Гин, самые настоящие львы.
— Но почему…
Гин замолчал и нахмурился.
— Мэгги, — сказал он, — прочти еще раз этот отрывок о сохранении тайны их рода,
Мэгги зашуршала страницами и начала читать:
— "После того, как женщина сочетается браком с мужчиной, она должна позаботиться о том, чтобы сохранить в тайне свою родословную. Ее избранник должен навсегда замолчать. Обычно она откусывает ему язык".
Гин выслушал и кивнул.
— В этом есть смысл, не так ли? — произнес он тихо.
— Что ты сказал?
— Все сходится. Матье — это вовсе не Матье. Он отец Лори. Не могла бы ты завтра утром найти в архиве фотографии Жана Сэмпла? Если он и Матье — не одно и то же лицо, тогда я не знаю, что и подумать.
— Но если он действительно знает о людях-львах, если они откусили ему язык, он, наверное, хочет оттуда сбежать?
— Может, хочет, — сказал Гин, — а может, и нет. Что будет делать немой дипломат? Может, ему проще оставаться в этом доме, ведь мать Лори ухаживает за ним. Может, он все еще любит ее. Думаю, мне лучше найти его и самому обо всем расспросить.
— Гин, — встревоженно спросила Мэгги, — у тебя есть оружие?
— Конечно. Большая охотничья винтовка.
— Пожалуйста, будь осторожен. Если понадобится помощь, звони мне, я сразу же приеду.
— Думаю, я справлюсь с этим. Не могла бы ты оставаться у телефона?
— Конечно. Дай мне знать, когда поговоришь с Матье.
— Хорошо. И спасибо, Мэгги. Это все, что я могу сейчас сказать.
— Ничего не говори. Только, пожалуйста, останься в живых.
Гин достал винтовку из-под кровати и проверил, заряжена ли она. Часы показывали четверть второго. В доме было очень тихо и темно. Вчерашний ветер прекратился, и ночь, казалось, утопала в спокойствии и безмолвии. Только крики сов в лесу нарушали тишину спящей усадьбы.
Гин надел свитер и темно-серые слаксы. Затем взял в правую руку винтовку и бесшумно подошел к двери. Дверь скрипнула. На лестничной площадке было пустынно и темно.
Гин знал, что комната Матье находится где-то внизу, но не знал, где именно. Двигаясь как можно тише, он на цыпочках пересек площадку и остановился на лестнице. Сквозь витражное окно у него за спиной в дом проникал слабый свет. Гин подождал, прислушался, но кругом была тишина.
Держась рукой за перила, он начал медленно спускаться по лестнице. В холле было так темно, что ему пришлось остановиться и подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Затем он прошел
Дверь в кухню скрипнула, и Гин замер, опасаясь, что кто-нибудь услышал и проснулся. Он не имел в виду Лори — она спит в запертой на ключ комнате. Миссис Сэмпл — вот кто его беспокоил. Легенда, которую ему прочитала Мэгги, подтверждала, что миссис Сэмпл — мощная доминирующая сила в этом доме, преданная идее продолжения рода, она не потерпит, чтобы кто-то ночью рыскал по ее дому. Но, не уловив ни звука, он мягко прошел через кухню к двери посудомоечной. Она была слегка приоткрыта. Гин толкнул ее дулом винтовки. За дверью была непроглядная темень, ему пришлось двигаться на ощупь. Вытянув одну руку вперед, чтобы не натолкнуться на мебель, и отвесно держа винтовку в другой руке, Гин осторожно передвигался вдоль левой стены в ту сторону, где, как он предполагал, должна быть комната Матье. То и дело он останавливался и прислушивался, но ничто не нарушало тишину в доме.
Но когда он собирался повернуть ручку двери, ему вдруг показалось, что где-то недалеко раздались чьи-то шаги. Гин замер, потом снова взялся за дверную ручку, но в этот момент кто-то вдруг больно ударил его по шее чем-то тяжелым, похожим на металлический прут. Гин потерял равновесие и, цепляясь за стену, упал на пол. Винтовка выскользнула из его руки и отлетела в сторону. Кто-то навалился на него сверху и мозолистой рукой зажал ему рот. Гин замотал головой, пытаясь освободиться, но противник был намного сильнее.
— Не двигаться, — прохрипел глубокий голос с придыханием, — или я сверну тебе шею.
Гин лежал спокойно. Он так ударился затылком о каменный пол, что у него потемнело в глазах от боли.
— Это вы, месье Сэмпл? — пробормотал он.
Наступила долгая пауза. Затем человек слез с него и убрал руку с его лица.
— Как вы узнали про меня? — спросил он хриплым глухим голосом.
Гин приподнялся на локте и осторожно потрогал ушибленный затылок.
— Я вычислил, — сказал он тихо, — опираясь на факты.
— Вы все знали об убасти?
— Нет, до сегодняшней ночи я знал не все. Моя секретарша провела расследование в специальной антропологической библиотеке. Она раскопала материал о ритуале их размножения.
— Газель Смита, — прохрипел Сэмпл.
— Верно, — сказал Гин, — газель Смита. Сегодня ночью я наконец понял, что это такое и для чего меня женили на Лори.
Сэмпл протянул руку и помог Гину подняться.
— Нам надо пройти в мою комнату, — сказал он. — Мы не должны их разбудить.
Он открыл дверь, соседнюю с посудомоечной, и провел Гина в маленькую комнату, которая служила ему спальней и гостиной одновременно. Там была узкая незастланная кровать с красным покрывалом, длинная самодельная полка для книг и два потертых кресла. Комната обогревалась крошечным электрическим камином с тусклым рефлектором, единственным удобством была электроплита, на которой Сэмпл готовил себе кофе и чай. На стене висели фотографии в рамочках: французские офицеры в Тунисе и Алжире, миссис Сэмпл, Лори в детстве.