Шадизарский дервиш

Брайан Дуглас

— Ясно, — оборвал его Конан. — Когда-нибудь в бритунской Академии плоды ваших сегодняшних раздумий будут иметь оглушительный успех. Но передо мной можно не стараться. У меня нет страсти к абстракциям.

— Для варвара, каким вы упорно прикидываетесь, вы обладает поразительным словарным запасом! — пылко вскричал бритунец и вдруг расплакался. — Прошу меня простить, это временная слабость… Я вспомнил наши разговоры на отвлеченные темы… Сколько наслаждения они мне доставляли! Увы, все погибло, и мои записи, и восковые

таблички, и я сам!..

— Вы

еще не погибли, — буркнул Конан. — Что еще вы видите?

— Чуть поодаль блестит вода, — борясь с «минутной слабостью», ответил бритунец. — Кажется, там пруд или что-то в таком роде. Словом, нечто водное. Возможно, озерцо.

— Какая разница?

— Разница та, что озерцо имеет природное происхождение, а пруд — искусственное, — ответил бритунец. — Вопрос о происхождении не так уж «абстрактен», как это может показаться непросвещен ному уму…

— Хватит! — рявкнул Конан. — Дальше!

— Что дальше? А… — спохватился бритунец. — Конечно, мои наблюдения! За прудом опять кусты и… Боги! Немыслимо! Дворец!

— С дворца и нужно было начинать, осел! — зашипел Конан. — Какой дворец, велик ли, богат ли?

— Но я только что его заметил, — оправдываясь, сказал Олдвин. — Я производил осмотр последовательно, шаг за шагом, чтобы ничего не пропустить. И начал описание местности с того, что находилось поблизости… Итак, дворец. — Он откашлялся, как бы в знак того, что вполне осознает важность темы. — Он невелик, роскошно украшен резьбой. Довольно

странные узоры…

— Похожи на татуировку Заграта? — перебил Конан.

В каком смысле? — Бритунец хотел было пожать плечами, но поскольку черные всадники надежно прикрутили его к дереву, жест вышел жалким и неубедительным. — Барельефы и круглая скульптура мало сопоставимы с татуировкой, которая представляет собой плоский вид искусства…

— Узоры, — зарычал Конан.

Олдвин прищурился, чтобы лучше рассмотреть дворец, чьи стены и крыша виднелись над купами цветущих кустов. Наконец он сказал неуверенно:

— Возможно, имеется сходство. В спиралевидных конструкциях…

— Ясно, — оборвал его Конан. — что еще? Стража?

— Отсюда не видно. Аи!

Последний вскрик Олдвина дал понять киммерийцу, что поблизости появились стражники. Один из черных подошел к Олдвину и принялся разматывать веревку, причиняя бритунцу некоторые неудобства, поскольку путы крепко врезались тому в тело, и руки у него затекли.

Второй черный воин наклонился над Конаном. Киммериец увидел сквозь сеть его лицо, тонкое, очень смуглое, со странными светло-голубыми глазами. В длинных черных волосах все еще оставался песок.

— Я выну тебя из сети, — сказал воин, обращаясь к киммерийцу, — веди себя тихо. Если ты будешь сопротивляться, тебя убьют.

— Вряд ли, — сквозь зубы процедил Конан. — Я для чего-то нужен. Иначе меня убили бы еще в пустыне.

— Если ты будешь сопротивляться, тебя убьют, — бесстрастно повторил воин.

Он бережно распутал сеть и помог варвару подняться на ноги.

Конан выпрямился во весь рост. Как ни высок был киммериец, он лишь ненамного превосходил воина в черном, а в плечах был шире раза в два. И тем не менее черный воин пустыни не выглядел существом хрупким или беззащитным. Напротив, он был опасен — очень опасен, подобно ядовитой змее. И Конан понял это сразу.

— Куда нас отведут? — спросил он своего тюремщика.

— Во дворец, — ответил тот. — Заграт хочет, что бы вы были живы.

— Заграт, — пробормотал киммериец, — почему-то именно так я и подумал. Он какое-то важное лицо в вашем государстве?

— Не задавай вопросов, — сурово ответил воин. — Ты узнаешь в свой черед обо всем, что тебе нужно знать.

Конан быстро огляделся по сторонам, оценивая обстановку. Как и сказал Олдвин, они находились в цветущем саду. Помимо дворца, здесь имелось еще несколько строений: очевидно, конюшни, казармы, склады… Бежать из оазиса будет довольно сложно из-за зыбучих песков. Сложно — но не невозможно: ведь с Эаном, хранителем трясины, у Конана, вроде бы, установились добрые отношения.

Вроде бы. Разумеется, безоглядно полагаться на возможную помощь от монстра не приходится…

Тюремщики остановились перед дворцом. У Конана появилась возможность осмотреть сам дворец: небольшое изящное здание с искусной резьбой по фасаду. Скульптуры украшали каждую пядь стены. Здесь были сплетающиеся змеи с кистями человеческих рук вместо головы, странные существа, отдаленно напоминающие Эана, женщины с вытаращенными глазами, сходными по форме с грудями, бородатые мужские лица, окруженные перьями…

— Идем, — обратился к пленникам один из стражей. Их потащили дальше.

Тяжелая дверь затворилась за ними, как бы навсегда отлучая их от солнечного света. Конан быстро начал различать в полумраке ступени, теряющиеся в глубине огромного зала. Ступени уводили вниз, под землю, и туда подтолкнули пленников.

Поначалу Конан полагал, будто их собираются разместить в сыром и тесном подземелье. Киммериец не раз уже бывал в подобных тюрьмах.

Многие владыки Хайборийского мира оборудовали подобным образом свои дворцы и замки: пока в верхних, роскошно украшенных и полных света залах шли пиршества, заседали государственные советы, плелись интриги и велась по всем правилам осада дамских прелестей, глубоко под землей, в подземельях, умирали от истощения и ран несчастные узники.

«Что ж, — угрюмо подумал Конан, — если эти пустынные разбойники решили чем-то поразить меня, то их ждет большое разочарование! Побывал я во многих узилищах и отовсюду сумел вырваться; убегу и из этого!»

Но ничего из ожидаемого взору киммерийца не предстало. Их с Олдвином спустили на несколько лестничных пролетов под землю, и перед удивленными пленниками раскрылся огромный, ярко освещенный лампами зал.

Стены его были облицованы резными деревянными панелями, отчасти раскрашенными, а отчасти позолоченными.