Шаг к удаче
Шрифт:
— Если знатная леди заводит себе мужчину из низов, его так и называют. Если вообще называют. Тут просто имеется в виду, что серьезных отношений быть не может, это просто увлечение…
— Я и сам знаю, что это такое!
— Я просто к тому, — терпеливо продолжила Мирним, — что в среде знати буквально всё — политика. Даже отношения вне брака. В смысле, если они серьезные, если любовь и какие-то возможные перспективы. А если нет перспектив, как в отношениях представителя знати и женщины из низов (или наоборот), то и вопросов нет, и никакой политики нет. Поэтому
— Откуда ты всё это знаешь?
— Да это все знают!
— А если вдруг лорд в кого-то влюбится?
— Лорд-то? Да ладно… Они не умеют влюбляться. Для них самое главное — власть и неколебимость чести…
— Репутация, что ли?
— При чем тут репутация?! Репутация — это то, что о тебе думают другие. Лорды плевать хотели на других. Честь — это, грубо говоря, что о них думает семья и они сами. Вот это для них вроде священной реликвии. Объект для молитвы.
— Что-то я не заметил, чтоб Саф молился на свою семью.
— Ага, только если его отец, к примеру, сочтёт тебя недостаточно родовитым, на обед с лордами своего уровня Санджиф тебя не позовет. Не потому что твой друг так уж слушается папы, а потому что честь семьи и всё такое…
— Ты о них много знаешь. Врага надо знать в лицо?
— Да нет. — Она слегка смутилась. — Просто в любом историческом романе обязательно про лордов, а я эти романы очень люблю.
— Не слишком-то там льстиво изображена знать, как я понимаю.
— Льстивый роман не может быть гениальным, он недолго проживет! — пылко бросила Мирним.
О литературе она могла говорить до бесконечности.
— Если ты так любишь романы, я могу тебе показать мамину библиотеку, — предложил ей Санджиф, когда они против обыкновения отправились прогуляться вчетвером по той части парка, которую накрывал магический купол, и там всё длилась и длилась осень, почти безлистная, но очень тёплая. — Можно хоть прямо сейчас. Только давай вдвоём, потому что к маме неудобно всей компанией являться, она не слишком хорошо себя чувствует.
— Так, может, как-нибудь попозже?
— Что же ты тогда будешь читать сегодня вечером? Пойдём, ничего. Илья, не возражаешь?
— Конечно, нет! Маш, пошли белок посмотрим. — И юноша потянул соотечественницу в глубь осенней части парка, где действительно обитало очень много белок, серых со светло-буренькой опушкой, похожих на палую листву, которая под ногами прохожих уже почти слилась с землей, но ещё сохранила какие-то намеки на былую роскошь.
Они шли, хрустя ветками, попадающимися им под ноги. Девушка задумчиво молчала, но рядом с ней Илья не чувствовал себя неудобно, как обычно со сверстницами-молчуньями. С этой можно было и помолчать с комфортом, и поболтать без опасения, что будешь понят неправильно.
— Маш, а ты откуда?
— Из деревни Кепино. Это далековато от Архангельска, если на работу добираться
— А как ты узнала о существовании магии? Ты из магической семьи?
— Нет. Откуда у нас маги, — усмехнулась она. — Была одна ведунья, но я даже не уверена, что она по магической части. Может, просто талантливая травница.
— Так кто-то же из магов в поселке должен был быть! Кто-то же тебя углядел.
— Один приезжий родственник. Мы все там в деревне в родстве. И у нас часто бывают гости, на рыбалку, за грибами приезжают, за огурцами. Меня в тот день кое-что здорово разозлило, так у сарая крышу снесло. Все побежали смотреть, не придавило ли кого и в чём вообще дело, а он на меня уставился. А потом ещё пару раз приезжал. И в конце концов меня с собой увез. Сюда.
— Так у тебя были эти… спонтанные проявления?
— Ага. Сказали, что надо работать над тем, чтоб магия не выходила из-под контроля. Ну и сейчас меня госпожа Оринет только так шпыняет.
— Она всех шпыняет, — успокоил ее Илья. — Обычное дело. А что говорят? Способности есть?
— Вроде есть. Но надо много работать.
— А потом собираешься в университет?
— Если поступлю. Конечно. Потом вернусь обратно в Архангельск. Говорят, там есть вакансии для магов.
— Хе, будешь магическим Ломоносовым.
— Ломоносов родился в Холмогорах.
— Да какая разница, главное, что на севере. Я вот тоже собираюсь в университет. Обязательно. Но не знаю, где потом буду работать. Ещё не думал. Главное — выучиться.
— Ой, какая милая! — фыркнула Маша, присаживаясь на корточки. Одна из белок — та, что посмелее — подобралась к ней вплотную и попыталась разжать её пальцы, чтоб добыть спрятанные там орехи. От удивления девушка открыла ладонь, и добыча немедленно оказалась у белки.
— А по-моему, наглая. Обалдеть! — воскликнул поражённый юноша.
Да ладно, просто она любит орехи. Вот, держи ещё. Интересно, как думаешь, её можно забрать с собой?
— Зачем?
— Ну так… У тебя Тема, а у меня будет белка Прасковья.
— На виверне, когда он вырастет, можно будет летать. А на ней? Особо не поездишь.
Они оба посмеялись. Но Маша всё-таки подставила белке ладонь, и когда та, привлечённая орехом, забралась к ней на руку, аккуратно придержала зверька.
— Всё-таки возьму. Если Санджиф не будет против.
— Вряд ли он пожалеет тебе белку. А что, собираешься прикопить денег и усовершенствовать ей интеллект?
— Я об этом не думала. Да и правильно ли это…
— Брось, тогда от неё хоть толк будет! Тапки там принести, столбиком по команде постоять. Крошки хвостом смахнуть со стола…
Им болталось легко и просто. В холле жилого корпуса замка они столкнулись с Санджифом и Мирним, которая несла целую стопку книг. Илья поспешил перенять у неё ношу. Бледнокожая красавица из Оборотного мира с подозрением посмотрела на Машу, но архангельчанка уже демонстрировала белку сыну лорда, а тот обещал раздобыть для зверька подходящую клетку.