Шаг сквозь туман 2
Шрифт:
Мне протянули конверт, и попросили тут же дать ответ. Прочитав записку, я удивлённо посмотрела на своего собеседника. Тот утвердительно кивнул, подтверждая мою догадку.
– Ванда, где у тебя бумага и чернила?
Выйдя из ступора, она принесла мне несколько листов, чернильницу и ручку.
Устроившись за столом, я быстро написала ответ и передала его Джонсу. Тот, попрощавшись, покинул нас.
Ванда сгорала от нетерпения.
– Что там было?
– Где там?
– Где, где? В письме. Кстати, от кого была записка? Неужели от самого…
Ванда была
– Ты права, – я решила добить свою напарницу, - записка от него.
– Неужели от великого князя? От самого, самого! – с придыханием произнесла Ванда.
– Да, от великого князя Михаила.
– Говори скорей, что там было?
– Ванда сгорала от нетерпения.
– Ничего особенного!
– с оттенком усталости и полнейшего равнодушия в голосе ответила я, - нас приглашают в Царское село.
Ванда упала в кресло и, схватив веер, стала судорожно обмахиваться. Вальдемар явно был готов провалиться сквозь землю и оказаться в преисподней, лишь бы узнать подробности.
– И? – воскликнули оба сразу.
– И нас приглашают с выступлением пред очи его императорского высочества и его окружения, - добила я своих собеседников.
– Когда?
– Послезавтра за нами пришлют авто.
– За это надо выпить.
Вальдемар извлёк из свёртка бутылку ликёра и спешно разлил по рюмкам.
– За вас, девочки, - и опрокинул напиток в рот.
Мы, как послушные гимназистки, последовали его примеру.
Следующий день прошёл в сплошной череде кошмаров, всхлипываний Ванды и заламыванием рук Вальдемара. В атмосфере чувствовалась напряжённость и нервозность. Одна лишь я сохраняла видимые остатки спокойствия. Почему-то я не опасалась грядущих событий. Ванда то прибегала с просьбой повторить ту или иную песню, всё время дёргая аккомпаниатора, то непрестанно требовала принести «Сельтерской», а то просто сидела в кресле, тупо уставившись в одну точку. Вальдемар не выпускал из рук бутылку с коньяком. Мне пришлось эту самую ёмкость реквизировать, привести Ванду в чувство, облив её из очередной бутылки с «Сельтерской». Она попыталась возмутиться, но на неё подействовало напоминание о завтрашнем выступлении, и та пошла переодеваться. Вальдемар попытался заказать ещё одну бутылку «Шустовского», но эта его попытка была мной пресечена на корню. Ближе к вечеру мы разошлись, недовольные друг другом и жизнью в целом, по своим комнатам.
Бетси была удивлена моим долгим отсутствием, но, проявив благоразумие, вопросов задавать не стала, а приготовила кровать, напомнив, что уже слишком поздно и пора спать. Переодевшись, прилегла и не успела коснуться перины, как тот час провалилась в сон. День выдался суматошный, и я слишком устала, что бы бодрствовать и дальше. Впрочем, отдохнуть не удалось. Едва закрылись глаза, как послышался тихий женский голос, звавший меня.
Оглядев комнату, никого постороннего в ней не обнаружила.
– Съюзен, - помогите мне, - прошелестел всё тот же голос.
– Интересно, кому я могла понадобиться в столь поздний час? Оторвав голову
Вскоре я могла разглядеть женщину средних лет в белом платье и бриллиантовой диадеме в волосах.
– Съюзен, заклинаю вас, помогите моему сыну. Он умирает, и только вы можете спасти его.
Призрак развернулся и поплыл к дому. Оглянувшись, убедился, что я следую за ним, медленно прошествовал к парадному входу. Тяжёлые дубовые двери распахнулись, и мы оказались в мрачном вестибюле.
– Сюда, – показала рукой на лестницу незнакомка, и стала подниматься на второй этаж. Я последовала за ней. Распахнулась ещё одна дверь, и в глубине комнаты показалась кровать, на которой находился ребёнок лет десяти, очень худой и бледный.
– Помоги ему, - с мольбой обратился ко мне призрак, - помоги, ради всех святых, помоги.
Я заметила, что на лбу мальчика проступили капли крови, и по щекам скатились на белоснежную простынь. Я не могла сделать и шагу, словно кто-то загипнотизировал меня. Между тем кровь стала растекаться по полу и вскоре подобралась к моим ногам. Я оглянулась, ожидая увидеть незнакомку, но в коридоре было темно и пусто. И вновь слабый голос, словно дуновение нежного ветра, прошептал:
– Спаси моего сына. Ты сможешь.
Я покачала головой, отгоняя видение. Не может этого быть, не может и всё тут! Я сплю у себя в гостиничном номере, и всё это мне снится. Зажмурившись, мысленно пожелала очутиться в уютной кровати. Судьба распорядилась иначе; обнаружилось, что я попала в ещё более невероятное место. В тёмных еловых ветках запутался ветер и теперь тревожно шелестел, желая вновь обрести свободу. Призрачный свет луны освещал узкую тропинку, петляющую среди тёмных великанов. Где-то вдалеке заухал филин. Повеяло холодом. От болота потянуло влагой, и белесый туман стал заполнять всё вокруг меня. Я побрела по лесной тропинке, и вскоре обнаружилось, что она упирается в древнюю избушку с провалившейся соломенной крышей. Дверь как таковая отсутствовала, и, махнув на всё рукой, я смело шагнула внутрь. И тут удивилась ещё раз; передо мной оказалась уютная комната с белёной известью печкой. Около неё расположился накрытый к чаю стол с самоваром посредине. Рядом возвышалась горка только что испечённых пирогов. Казалось, что хозяева ждали гостей, а тут появляюсь я.
– Ну, что встала!
– послышалось у меня за спиной. Присаживайся, чай пить будем.
Оглянувшись, увидела опрятную старушку в переднике и платке.
– Садись, садись, в ногах правды нет. Пироги бери. Только что спекла, с грибами. Ешь, не стесняйся.
Пироги оказались выше всяческих похвал. Передо мной появилась чашка с ароматным напитком.
– С малиной у меня чаёк, - пей, вкусно!
Вскоре чай был выпит, пироги съедены и меня от всего пережитого потянуло в сон.
– Спи, дочка, спи, да меня слушай.