Шаг в аномалию
Шрифт:
— Заходить пробовали? — срывающимся голосом проговорил Павел, находясь уже внутри ангара.
— Конечно, — ответили ему. — Ничего не происходит. Переноса нет!
Чёрт побери! А ведь завтра утром их ждали на организованной видеоконференции с Москвой на борту «Профессора Штокмана». Они только что разговаривали с куратором проекта об этом. Смирнова и Радека нужно было предупредить о ней.
Решив самостоятельно проверить отсутствие аномалии, Павел прошёл сквозь это место. Ничего не произошло. Его ботинки с хрустом давили бетонную крошку на полу.
— Господин помощник профессора! Вы же
— Мы все ошибались, — проговорил учёный, уставившись на место, где прежде висело марево входа в аномалию. — Возможно, не стоило лишний раз дёргать контур из-за нескольких сантиметров. Это слова профессора, Павел Константинович, — строгим голосом проговорил помощник Радека.
— Не стоит так драматизировать! — воскликнул начальник. — Скоро у вас будет достаточно энергии, чтобы снова открыть её.
— Я тоже на это надеюсь, — глухо проговорил учёный.
В палатке, где монтировалось научное оборудование, а также находилась мобильная химическая лаборатория, было многолюдно. Помимо монтажников, ещё только подводивших кабели и скреплявших блоки аппаратуры, тут было всё начальство экспедиции. Радек инспектировал ход работ и переговаривался со Смирновым по поводу будущего увеличения контура перехода.
— Вы представляете, Андрей Валентинович, — рассказывал профессор, — со временем мы сделаем так, что сюда будут прибывать и автомобили! Да что там автомобили — грузовики, спецтехника! Вы представляете, как мы тут развернёмся!
— «На-ам не-ет прегра-ад ни в море, ни-и на су-уше, — с улыбкой пропел известную советскую песню полковник. — На-ам не-е страшны-ы ни льды, ни о-облака-а…»
— «Пламя души-и своей, знамя страны-ы своей, — подхватил Николай. — Мы-ы про-несё-ом через миры-ы и века-а!..» В нашем случае это именно так!
— Если с мирами всё ясно, — согласился Соколов, — то с веками полная неразбериха, товарищи. Пока мы не знаем, что тут за времена, но факты говорят, что не слишком развитые.
— Если судить по рассказам найденных Сазоновым мичманов, времена довольно дикие, — уже с серьёзным лицом проговорил полковник. — Родоплеменной строй, охота и собирательство.
С первой встречи Сазонова с мичманами прошло уже несколько дней, с тех пор встреч было ещё три. На второй появился Виктор Сафаров. Он, в отличие от коллеги по несчастью, страстно хотел попасть домой, в Казань. Но неожиданно встала проблема в лице начальника проекта. Павел Константинович был против того, чтобы мичман брал с собой свою местную семью — трёх жён и восьмерых детей. Он оправдывал это тем, что пока не получено разрешение из Москвы, чтобы выводить из аномалии жителей иного мира. Они могли принести с собой вирусы и болезни, свойственные этой планете. Поэтому Павлом, после долгих колебаний, было дано разрешение Сафарову поселиться поблизости от базового лагеря землян, в выделенной ему палатке.
Появление огромной семьи бывшего советского мичмана вызвало в лагере множество пересудов и дало пищу для разговоров на неделю вперёд.
— Одному ему станет тоскливо, — сказал тогда полковник.
Андрей оказался прав. Васильев, поначалу не испытывавший восторга по поводу возможного ухода на родину и оставлению уже ставшей ему привычной жизни в тайге, появился у лагеря на исходе прошлых суток. По его словам, их вождь Данул был весьма зол из-за ухода Сафарова и пытался запретить уйти и ему. Однако появление боеприпасов к автомату Николая решило вопрос в его пользу. Данул ничего не смог этому противопоставить. Он хорошо помнил первое знакомство со злой палкой, пускающей невидимые стрелы.
— Почему им не позволяют выйти из аномалии? — удивился майор Сазонов, собираясь выходить из палатки.
— У Павла есть опасения насчёт режима соблюдения секретности Объекта, — ответил за всех полковник. — Но он обещал Сафарову через полтора месяца решить вопрос положительно, правда, Виктору придётся поменять место жительства.
— Ну, это ещё ничего… — протянул Соколов и, делая шаг за полог и закрывая глаза от солнечного света, удивился: — Это что такое?
К палатке руководства со всех ног спешил один из научных сотрудников проекта, отвечавший за контроль перехода. Едва увидев его лицо, все поняли, что произошло нечто.
— Саша, что случилось? — вышел вперёд профессор.
— Николай Валентинович, — тяжело дыша, выдохнул учёный. — Аномалия! Контур закрылся!
— Что?! — воскликнули буквально все.
Вспыхнувшие было страсти тут же погасили Смирнов и Радек, аргументировав это недопущением распространения паники. Было решено срочно устроить какую-либо видимость работы у перехода. Радек, побледнев от неожиданной вести, предположил, что это рабочий момент. Как он пытался объяснить, контур аномалии держался за счёт аппаратов, которые держали его открытым, действуя на него ионно-плазменными волнами. Для этого процесса было необходимо бесперебойно подавать напряжение.
— Возможно, что-то случилось с электропитанием, — сказал он решительно. — Мои ребята найдут выход, я уверен.
— А если не смогут найти? — негромко спросил главный инженер. — Что тогда?
— Тогда нам остаётся ждать, — ответил еле слышно Радек. — Семнадцать лет.
Самой главной задачей сейчас было недопущение в лагере паники, поэтому собиравшиеся у бывшего перехода рабочие, временно оставшиеся на базе, были немедленно направлены полковником на проведение инвентаризации всего имеющегося имущества. «Экскурсанты» Сартинов и офицеры покуда были у берега Байкала, и к капитану послали бойца с просьбой прибыть в палатку руководства экспедиции. Майор Сазонов был отряжён на срочный пересчёт всех находившихся в лагере людей. Он должен был свериться с журналом учёта переходов, в котором расписывались все входящие и выходящие из аномалии люди. Примерно через час майор доложил Смирнову о полном соответствии наличествующего состава списочному, присовокупив семьи бывших мичманов.