Шаг в небо
Шрифт:
А меня несло! Ну что они, как бараны в стаде?
– Эй, старший шестой десятки! – мне пришлось кричать изо всех сил, чтобы он услышал. – Начинай песню!
– Какую? – я понял по губам вопрос.
– Строевую! – и тут я понял, что и сам не представляю, что такое строевая песня. Ну не петь же им «Прощание славянки»? Хотя тоже можно…
– Любую! Что пел на воле!
Ну, он и запел…
Совершенно гнусным голосом худой пацан, лет шестнадцати, не больше, завыл:
– У…у…у, биология!
И тут весь строй, как с цепи сорвался – заорали:
– А…а…а, анатомия!!!
Судя
У администрации строй стал искривляться, и так как новых команд не поступило, все сгрудились, переминаясь с ноги на ногу, у входа в здание.
– Это ничего, что я так? – спросил я у своих. Мне и вправду, не очень нравилось командовать, тем более сейчас, но хотелось поскорее смотаться отсюда. – А то так и стояли бы на плацу до скончания века.
– Ну, командуй, – Кулик безразлично махнул рукой. – Если не ты, то кто же? Ты же командор.
– Да ну вас, достали этим командором, – я рассердился.
Я подошел к двери администрации. Естественно, она была закрыта. Толпа смотрела на меня с любопытным безразличием. Да, много с ними не навоюешь. Если придется, конечно.
– Старшие десяток, подойти ко мне, – у меня командный голос и интонации начинают уже сами собой получаться. Главное – голос попротивнее.
Старшие, услышав приказ, легкой пешеходной рысцой понеслись ко мне.
– Так, слушай мою команду, – какое мерзкое слово – «команда». – Составить списки каждой десятки, имя фамилия, место жительства. Понятно?
– Понятно, – прогудели в ответ.
– Дальше. От каждой десятки выделить человека с хорошим почерком! Понятно?
– …ятно…
– Вопросы есть?
Один из старших протянул вверх ладонь.
– Да?
– А вот в адресе места жительства писать лагерь наш? А какой тут адрес?
– Не тупи, – возмутился я. – Адрес писать тот, по которому проживал человек до лагеря. Его домашний адрес, который в паспорте записан.
– А если паспорта ещё не было? – это уже другой занудил.
– Адрес родителей, – надо прекращать этот бред. – Выполняйте. Даю полчаса. Кто не успеет – останется без документов.
Старшие побрели к своим десяткам. Какие они… сонные.
– Так, мужики, – это я уже к нашим обратился. – Как дверь открывать будем?
– Ты начальник, ты и решай, – Женя первый сказал то, что читалось на лицах моих товарищей.
– Не начальник я! Игра это такая. Пока пацанам все не разжуешь и не направишь, они с места не сдвинутся. У всех же после всего, что творилось и творится мозги набекрень и всмятку! А вы-то, люди взрослые, хоть у вас воля сохранилась?
– Ну, сохранилась, – вяло ответил Рубан. – Только на кой фиг все? Все равно ничего не выйдет. А мне домой отсюда полдня пёхом, зачем суетится?
– А затем! – я просто взревел. – Чтобы смерть наших друзей не была зряшной! Что бы мы были живы и смогли дальше жить! И не в таком дерьме!
– А причем тут друзья? – Рубан ничего не понял. Я и сам перестал понимать тоже.
– Так, кто
В замках никто не разбирался. Поэтому на экспертизу я отрядил Кулика – как-никак аспирант по железным дорогам. Тот внимательно осмотрел замок, потрогал барабан с замочной скважиной и сообщил:
– Этот замок, по-моему, называется английский, – и подумав, добавил. – Заперт.
– Да, умно. Ты лучше скажи, как открывать будем?
– Тут надо бревно, таран сделать, – Шарый сразу нашел решение.
– Кто пойдет бревно искать? – я опять неправильно сделал. Не спрашивать надо, а посылать.
– А вот когда я карате занимался, – никак не отреагировав на бревно начал Рубан, – так наш сенсей говорил, что опытный японец может любой замок ладонью открыть! Вызовет в нем резонансные колебания, он и откроется.
– Так, ясно. Рубан, бери с собой три человека и иди за бревном. Будем вышибать. Если никто не признается, что он опытный японец.
– А может, тут кто карате занимался? Хоть и не японец. – Шарый почувствовал, что ему придется за бревном идти.
– Я занимался, – соврал я, находясь уже в крайней стадии раздражения. – Вот смотри!
Я подошел и небрежно шлепнул ладонью по чуть выделяющемуся над поверхностью двери аккуратному круглому барабану. С резким хлопком замок улетел внутрь, оставив вместо себя круглую дыру. И вслед за замком, чуть подумав, стала открываться дверь. По инерции.
– Я же говорил, что бревна не надо, – заключил Рубан как ни в чем не бывало.
Ладно, я потом придумаю себе объяснение. Наверное, замок не держался совсем. Чего ещё ждать от ленивых полицаев?
Внутри здания не было ничего интересного. Скромно обставленные кабинеты, столы, стулья, тумбочка-шкаф. Убогость полная. Чтобы не терять времени, мы разошлись по коридору, каждый в одиночку. Изучать содержимое шкафов и тумбочек. Успех пришел очень быстро. Один из шкафов, запертый на ключ, который так и остался торчать в замке, был заполнен пустыми бланками с простым названием: «Удостоверение личности». И далее там, после пустых граф с именем и местом жительства, были слова: «Предъявитель сего прошел полный курс социализации, является лояльным гражданином и имеет право свободного передвижения без изъятий и ограничений. Действителен без регистрации по месту жительства в течение двух месяцев». И печать и голографическая нашлепка.
Все просто. К тому времени старшие десяток с писарями уже переминались с ноги на ногу у дверей администрации. Организовать выписку документов было делом плевым. Через час все было готово и документы розданы. Но никто не собирался никуда уходить. Растерянные бледные пацаны сидели у входа в администрацию. Кто на корточках, кто на ступеньках, кто на скамейках. Как осенние мухи на солнце. Пришлось опять командовать.
– Старшие, ко мне!
Когда те подошли, все так же вяло, я им разъяснил, что делать. А делать надо было вот что. Построить свою группу. Проверить, чтобы у всех были документы. Идти до ближайшего населенного пункта и оттуда добираться каждому домой, как кто сможет.