Шаг в профессию

Голубовский Борис

Создатели телефильма "Бандитский Петербург" нашли для характеристики женщины-следователя, которой осталось до ухода на пенсию два месяца, адекватную деталь: она сидела за своим рабочим столом и… вязала что-то очень умилявшее ее, наверное, кофточку для внучки. Как точно показано равнодушие жреца правосудия!

Ох, как трудно "играть любовь": очевидно, дыхание учащается, глаза загораются нездоровым огнем… Иван Александрович Пырьев на "Мосфильме" показал режиссерам, которых пригласил работать на студию, смонтированный ролик… поцелуев из западных фильмов, которые мы в то время (в 50-е годы), конечно, не видели! Оказывается, что подавляющее большинство страстных поцелуев (мы насмотрелись их предостаточно!) производятся (технический термин)

одинаково по схеме: полуоткрытые влажные рты, взгляды устремлены целенаправ-лено на эти полуоткрытые губы. Медленное сближение, губы соединяются, глаза закрываются, причем в основном у нее… А вот очаровательная современная сцена у балкона в новой редакции "Ромео и Джульетты": сладостный миг ожидания, вот он, долгожданный первый поцелуй! Она вынимает изо рта жвачку… Страстный поцелуй… Еле-еле оторвались друг от друга. И она кладет жвачку обратно в рот.

Между тем наша российская практика достигла некоторых положительных результатов. Ф. Каверин в спектакле "Под куполом цирка", положившем начало советского мюзикла в Мюзик-холле (был в 30-х годах такой замечательный театр в Москве!), нашел прекрасные детали для показа столь неосязаемой ситуации: Мартынов закуривает сразу две папиросы, и одну из них Мэри берет у него изо рта. Они находят письмо, адресованное ей, разорванным пополам. Каждый держит в руках свою половину текста, и они поют песню-письмо, ища начало или продолжение фразы в руках партнера.

Режиссер обязан все знать о поцелуях. Мой первый московский спектакль "Мирные люди" по пьесе Ирвина Шоу в Московском драматическом театре у Ф. Каверина пришел смотреть Николай Павлович Охлопков. Мне крепко от него досталось за сцену отца и дочери, в которой отец, уговаривая дочь не встречаться с человеком, подозреваемом в рэкете, целует ее в щеки, губы. Охлопков возмутился: отец никогда не будет целовать ребенка - а она для него все равно ребенок - в губы. Куда угодно - в лоб, нос, плечо, если ребенок маленький - то в попку, пяточку.

Знаменитый юрист А. Кони в мемуарах наблюдал, как целуются высокопоставленные чиновники - прижимаются, нет слегка касаются щекой к щеке, изображая губами звук поцелуя. Из фильмов мы узнали, что члены мафии целуют своего "руководителя" в плечо.

Впрочем, поцелуи в наших правительственно-начальнических кругах, особенно во времена "застоя", приняли массовый характер. Если когда-то посмеивались над актерскими поцелуями, то теперь целуются все, кому не лень!

Такой же деталью в общении являются рукопожатия. Они рассказывают о людях иногда выразительнее слов. Мы знаем, что рукопожатие родилось из стремления показать, что в руках нет оружия, что подающий руку предлагает дружбу. Рукопожатием начинается знакомство с человеком.

Помню четкий бросок руки маршала Конева - познакомился с ним в поездке Фронтового театра. Я любовался элегантно расслабленной рукой Александра Вертинского. Ю. Завадский подавал руку очень доброжелательно, немного сверху, что создавало впечатление, что он спустился к нам откуда-то из заоблачных высот, и рад, что оказался на земле вместе с вами! Подхалим двумя руками схватит руку "вышестоящего" и начнет ее тискать в сладостном общении с "сильным мира сего". Сильный человек осторожно возьмет вашу руку, еле дотронется до нее, чтобы не раздавить своей ручищей. А сколько радости вы доставите маленькому мальчику, если поморщитесь "от боли" при его старательном пожатии! Небрежно поданные кончики пальцев скажут вам о человеке достаточно. Дама, привыкшая, чтобы ее руку целовали, подает ее как дорогой подарок, осчастливливает вас своей рукой, поднимает ее к губам партнера и так бывает удивлена и даже возмущена, если он не воспользуется этой милостью и ограничится обыкновенным рукопожатием.

Рукопожатие становится поединком. Об одном таком говорит Евг. Евтушенко: "Шостакович рассказывал мне, как во время работы над спектаклем "Клоп" он впервые встретился с Маяковским. Маяковский был тогда в плохом, взнервлешюм настроении, от этого держался с вызывающей надменностью и протянул

юному композитору два пальца. Шостакович, несмотря на весь свой пиетет перед великим поэтом, не растерялся и протянул ему в ответ один палец. Маяковский дружелюбно рассмеялся и протянул ему полную пятерню: "Ты далеко пойдешь, Шостакович!"

Острую деталь нашел С.Юрский в "Мольере" М.Булгакова в БДТ: король целует руку архиепископу, признавая власть церковную, и тут же протягивает ему свою руку для поцелуя, утверждая власть светскую!

Роль Хлестакова дает неограниченные возможности для нахождения деталей, раскрывающих этот сложнейший в своей кажущейся простоте образ. И. Ильинский - Хлестаков при получении взятки указывал чиновнику на кресло ногой. Он же, рассказывая о беседе с Пушкиным ("Ну, как, брат Пушкин?"), отвечая за Пушкина, шамкал как девяностолетний старик - в его скудном уме писатель должен был быть развалиной. Другой Хлестаков - Э. Гарин, в черных очках и застегнутом сюртуке, представил Пушкина как некое мистическое явление, Хлестаков в Воронеже командовал Пушкиным, и поэт вытягивался перед ним по стойке "смирно"… В студенческом отрывке был найден забавный современный ход: Хлестаков и Пушкин переговаривались как два диссидента, оглядываясь по сторонам, - не подслушивают ли их.

В Национальном театре в Хельсинки чиновники, чтобы не побеспокоить отдыхающего Хлестакова, сняли ботинки и ходили на цыпочках, держа обувь в руках.

Актер самостоятельно находит деталь и относится к своей идее с особой любовью. Не всегда она бывает удачной, но проснувшийся актив нельзя отвергать - время покажет, где правильное решение. В спектакле "Рок-н-ролл на рассвете" Т. Колесниченко и В. Некрасова актер Л. Кулагин, щедрый на выдумку, играл роль студента, прошедшего войну во Вьетнаме. Желая донести до зрителя прошлое своего персонажа, он почему-то решил вместо пояса надеть тяжелую металлическую цепь и попросил разрешения репетировать с ней. Конечно, я, ехидно посмеиваясь про себя, разрешил. Кулагин добросовестно, дней десять, таскал эту тяжеленную выдумку, после чего пришел просить разрешение снять цепь. Я опять дал разрешение. Тогда он предъявил мне претензию: почему я раньше не освободил его от непосильного груза собственного предложения? Я ответил, что тогда он считал бы, что я его обездолил, лишив такой потрясающей детали. Он согласился.

Главным врагом властителей доходных мест - Вышневского, Юсова, уже прилепившегося к ним Белогубова, все больше входящего в силу, был не Жадов, а газета! В борьбе с ней объединялось все чиновничество. В этом заключался пафос мейерхольдовского спектакля в Театре Революции. Газета впервые появлялась в самом начале, когда Вышневский выходил с ней в руках, потом небрежно отбрасывал ее в сторону. Кульминация сражения с газетой наступала в трактире. Придя в трактир и увидев Жадова, сидящего за столиком и читающего газету, Юсов, патриарх и идеолог лихоимства, всю сцену, все свои реплики адресовал не только своим сослуживцам, а Жадову, газете, которой тот как бы отгораживался от всего ненавистного мира взяточничества. Наконец, Юсов, в состоянии абсолютной эйфории от радости общения с благодарными учениками и торжества своих идей, идет танцевать. Вовлекая в танец всех находящихся в трактире, он "подтанцовывает" к Жадову, вырывает у него из рук газету, бросает на поднос и торжествующе поджигает ее. Танец, освещаемый горящей газетой - фантасмагория в духе Гойя, - великая сцена режиссера. И все - от детали.

И. В. Ильинский во вновь поставленном спектакле "Доходное место", уже в Малом театре, ввел такую мизансцену: Юсов (актер сам играл эту роль) комкает газету, бросает на пол, топчет ногами, хочет даже пописать на нее, но здесь неудобно, тогда он выливает на нее пиво из бутылки.

Жеребенок берет зерно губами с ладони давшего корм. Так же ребенок берет еду с ладони матери. Трогательно!

Хлеб тоже бывает "кавказской национальности": лаваш. Его не режут ножом, а рвут руками. На европейца, нарезавшего лаваш ножом, смотрят с удивлением.