Шаг в пропасть
Шрифт:
– Вот именно, нелепица! – восклицал Леон Панетта под хмурым взглядом молчащего как рыба главнокомандующего. – Но уж я-то лучше всех знаю: чем абсурднее ситуация, тем меньше возникнет вопросов к ее подлинности и тем быстрей она обоснуется в нашем сознании. Поэтому, несмотря на мое огромное к вам уважение, я хочу потребовать от вас конкретных объяснений о ходе поисков. Потому что иначе получится так, что в каждом участке стены нашего самого прославленного и секретного ведомства мы прошляпили десятки, а то и сотни до сих пор следящих за нами шпионских устройств. Причем таких устройств, принципы которых нами до сих пор не разгаданы.
Все
Знаменитый сыщик позволил себе усесться с прямой спиной на стул, разложить перед собой свой блокнот, диктофон и несколько авторучек и только потом приступить к обстоятельному ответу. Причем вначале он с понимающей улыбкой апеллировал к своему русскому товарищу по команде:
– Вот так всегда и везде! Нет чтобы сказать спасибо да выплатить молча гонорар, любой клиент требует дотошных, скрупулезных объяснений. А как объяснить творческое наитие? Как разложить по полочкам основы спонтанного дедуктивного всплеска? Как нарисовать на бумаге потоки рвущегося и мечущегося во все стороны самосознания?
Наконец соизволил заговорить и главный шеф всего Пентагона, министр обороны США в каком-то там очень сложном звании, в котором только и мелькало знакомое слово «генерал»:
– Мистер Бокед! Не сомневаюсь, что по части демагогии вам нет равных в Королевстве Великобритания. А то и во всей Европе. Но здесь совсем иной мир, где в ваше мечущееся самосознание никто не поверит. Так что, будьте добры, поясните ход ваших конкретных мыслей, которые позволили вам привести группу экспертов именно сюда, а русскому специалисту по «исследованию инопланетных следов» – эти три последних слова генерал произнес с прорывающимся презрением и язвительностью – чудом угадать именно ту самую, возможно, единственную на нашей планете колонну с такой удивительной, пикантной начинкой.
Сыщик не удержался от надменной улыбки.
– Тут вы правы, генерал, по поводу начинки. Разве что позволю добавить: такая колонна, может быть, всего лишь одна на всю Галактику. А то и Вселенную. Ну а ответы мои на ваши вопросы весьма просты и до смехотворного предсказуемы. Только хочу вначале напомнить, господа, что мы сюда пришли не сразу, а после восьмичасового изучения архитектурных особенностей этого здания. На чертежах и планах мы искали подобие некоего прибора, который бы смог как-то видоизменять гравитационную обстановку на планете. Прибор или устройство названо нами гравитационным разрушителем, а его рисунок мы после тщательного изучения оставили в месте нашего знакомства. А дальше лишь тем и занимались, что отыскивали конструктивные детали, сходные с имеющимися на планах и схемах. Вот эти самые колонны, а также окружающие их стены и натолкнули на мысль, что они в своей суммарной структуре являются искомым устройством. Дальше наличествовала уже некая случайность, что нужная колонна оказалась в числе тех, которые исследовались не самыми последними. Вуаля!
Директор ЦРУ, глядя, как англичанин с восклицанием эффектно завершил свое повествование расставленными в стороны ладошками, скривился как от лимона:
– Что-то у вас
– Я не говорил, что надо разбирать колонны или что-то там продолжит портить нашу планету. Все остальное уже спрашивайте у компетентных ученых. Но сразу обратите внимание на некое сходство найденного в нише прибора, того самого «колченогого табурета», с общей структурой этого зала. Не удивлюсь, если выяснится: зал – это и есть разрушитель, а табурет – просто некое калибровочное или пусковое устройство. Инопланетянин его настроил перед своей смертью, да только сам потом не успел выбраться с места стройки.
– А кто тогда включил разрушитель и почему только сейчас? И как? – Генерал мрачнел и дальше, хотя казалось, что больше уже некуда.
– Почему сейчас? – переспросил Бокед так, словно переадресовал вопрос академику Чернову. Тот и ответил, нисколько этим не смутившись:
– Помыслы врагов человечества нам пока неизвестны, но это уже прерогативы дальнейшего следствия. А как они это сделали – вариантов масса. Самый простой – дистанционно. Теми лучами, которых еще не могут фиксировать наши несовершенные приборы. Не стоит сбрасывать со счетов и вариант с банальным таймером. Время истекло, отсрочка закончилась, процесс разрушения планеты запущен.
Леон Панетта еле отвел взгляд от гомонящей, спорящей между собой группы ученых и техников:
– То есть вы беретесь утверждать, что подобных разрушителей на нашей планете может быть несколько?
– Ни в коем случае! – не скрывал своего испуга Чернов. – Только этого нам не хватает! Хотя и в панику вдаваться не стоит. Если мы отыскали это устройство, то в любом случае и следующие отыщем таким же образом.
– Стоп, коллега, стоп! – воскликнул Чарли Бокед. – Не надо так спешить с окончательными выводами. Кто вас заверил, что разрушитель мы отыскали? И сможем его не сейчас, так через день отключить?
Повисла напряженная пауза, которую прервал с досадой министр обороны:
– Вот этого я больше всего и опасаюсь!
И его можно было понять. Снос здания, если разрушитель не будет найден и остановлен в самые ближайшие часы, – дело первой необходимости. Снос, взрыв – детали не так важны. И от значительной порчи, а то и уничтожения постройки никак не отвертеться. А значит, придется вскоре объявлять и всеобщую эвакуацию из здания. Но если до того все происходящее еще можно держать в тайне от остального мира, то при угрозе сноса Пентагона скандальной огласки избежать не удастся. Подобного урона собственному престижу у США еще вроде как не случалось.
Хотя Леон Панетта попытался быть оптимистом.
– Не надо так грустно, господа. Процесс пошел, работы и расследование ведутся. Скоро станет известно, кто и в какое время заливал бетон именно в эту колонну и что в это время делала охрана. А там и ученые свое веское слово скажут. Вон, наша мадемуазель Монро уже с кем-то интенсивно общается по телефону. Она ведь собиралась связаться со своими подчиненными.
Лилия с кем-то и в самом деле уже довольно долго разговаривала. Затем посоветовалась с директором лаборатории, но тот в ответ лишь бессильно развел своими длинными ручищами. Кажется, не знал, что ответить. Тогда женщина приблизилась к группе высшего командования. Так как была лично знакома только с Леоном Панеттой, то и обратилась к нему: