Шагай или умри
Шрифт:
Лодыжка несчастного, как и нога вплоть до самого колена, была покрыта какой-то мягкой пульсирующей тканью.
– Медика! Кто-нибудь, приведите медика! – закричала Келли, судорожно доставая индивидуальный пакет первой медицинской помощи. Легионер продолжал кричать, его лицо исказилось агонией.
Девушка ткнула слизняка, облепившего ногу солдата, палкой, но существо, как ей показалось, усилило хватку. Крик легионера стал еще пронзительней.
– Не надо его трогать, мэм, – произнес кто-то у нее за спиной.
Келли с удивлением оглянулась. Рядом с ней стоял молодой
– Спиноклещ, – сурово сказал Донован. Келли попятилась, освобождая ему путь.
– Он ядовит? – спросила Келли.
– Возможно, – ответил врач, копаясь в своем кармане. – Чужеродные белки… Они вызывают общую негативную реакцию организма. Черт, да у него уже шок…
Солдат конвульсивно дернулся, когда Донован надел ему на лицо пластиковую дыхательную маску. Медик что-то пробормотал, быстро включил лазерный скальпель и, стал осторожно отделять пульсирующую ткань, присосавшуюся к раненой ноге легионера. Внезапно разнесся запах паленой плоти и протухших яиц. Наконец иноземный слизняк ослабил хватку и распался на две части.
Келли заметила, что брюхо кровососа сплошь покрыто множеством длинных присосок, из которых сочилась кровь. Легионер бился в судорогах, словно пытаясь вырваться из объятий двух товарищей, которые удерживали его, пока врач вводил ему в шею дозу противостолбнячной сыворотки.
Раненый не мог больше кричать, с его воспаленных губ срывались лишь хрипы и шипение.
– Вызови санитаров, – сказал Донован одному из легионеров. – Гэйтсу понадобятся носилки. И пусть кто-нибудь осмотрит берег, вдруг еще обнаружатся эти мерзкие твари. Смотрите за дырами, расположенными у самой воды. Следите за собой. Они чертовски проворны!
– С ним все будет в порядке? – спросила Келли.
Донован повернулся к девушке и взглянул ей в глаза. Затем покачал головой.
– У него тяжелая аллергическая реакция. Регенерационные камеры просто не успевают справиться с инфекцией при подобных укусах. Единственное, что мы можем предпринять, это продержать его до тех пор, пока он не…
Келли содрогнулась и быстро отвернулась, она вспомнила свое шоковое состояние, наступившее в результате пореза о гребень туземного солдата. Как ужасно столкнуться со смертью лицом к лицу, наблюдать, как умирает этот парень и знать, что бессильна помочь. Как его звали? Кажется, Гэйтс.
Пошатываясь, она пошла прочь. Еще один день в джунглях. Еще один юноша мертв.
Смерть будто нарочно выбирает молодых, новичков. Старые же ветераны казались несокрушимыми, способными взвалить себе на спину целый корабль и как ни в чем не бывало продолжать путь.
Они были слишком опытны и не позволяли своему вниманию рассеиваться, кому-нибудь или чему-нибудь
Келли опустилась на бревно, тупо уставившись на медленно текущую воду. Легионеры не подчинялись никаким известным ей законам, девушке приходилось в корне пересматривать весь свой жизненный опыт и все, во что она верила, пытаясь понять этих странных людей. Она не могла смириться со многим из того, что видела, например, с сержантом Трентом и его отношением к жизни, которое можно было выразить фразой «оставь дело тому, кто справится с работой». У большинства было устоявшееся мнение: если ты не легионер, то с тобой никто не считается. Это-то ее как раз и раздражало.
Тем не менее эти мужчины и женщины не были обычными эгоистами. Они были способны на поистине невероятные усилия. Трудно было представить на их месте даже Десантников Содружества, которые считались лучшими подразделениями Регулярной Армии. В походе Легион казался скопищем непоколебимых и крутых парней. А в битве… в битве они были вообще неустрашимы.
Келли Уинтерс поймала себя на том, что все ее существо заполняет восхищение этими людьми.
«Ангел Смерти» безмолвно парил над деревней аборигенов, похожий на страшного металлического дракона, призванного уничтожить грязные лачуги примми. Из ближайшей разрушенной хижины била струя пламени – ханны, оборонявшие свои дома, не желали прекращать сопротивление. Старик-ханн, лишившийся почти всех шейных гребней, поджег хижину, когда один из легионеров вошел внутрь.
Туземец упал, скошенный очередью, а легионер остался погребенным под горящими обломками рухнувшей лачуги.
Спиро Карацолис установил МЕК в специальном углублении, расположенном рядом с округлой башней, и окинул деревню опытным взглядом видавшего виды солдата. Использование плазменного орудия против невооруженных обезьян было равносильно стрельбе из пушки по воробьям. Но автоматический пулемет МЕК вполне годился на роль огневого прикрытия войск, высадившихся на землю, если осмелевшие ханны снова рискнут пойти в атаку.
Вокруг ТМП кружили легионеры, собирая снаряжение, которое укладывали в ящики и относили в инженерный вездеход, застывший на берегу реки.
Три рейда за четыре дня… Карацолис постепенно стал ненавидеть продовольственные экспедиции.
Жители деревень не были полноценными противниками, но они враждебно относились ко всему живому, что появлялось в джунглях. Подобные же набеги были единственным способом раздобыть съестное для легионеров, которые не могли заниматься охотой во время изнурительного марша.
Но понимание необходимости не делало экспроприацию продовольствия менее грязной.
Карацолис много видел на своем веку. Он служил в одном из подразделений Колониальной Армии, базирующемся на узкой косе у Батальонной Отмели. У него были прекрасные перспективы вскоре стать капралом, пока его не перевели сюда.
Несколько раз он пытался дезертировать и попасть назад в Танаис. Когда он отслужит, то обязательно вернется на Новый Кипр и купит себе маленькую ферму. Или нет, пожалуй, он обоснуется в Тоте.