Шагай, пехота !
Шрифт:
По правому берегу Южного Буга противник создал сильный оборонительный рубеж. Кроме того, немецкое командование возлагало большие надежды на Первомайский укрепленный район. Районный центр Николаевской области город Первомайск, расположенный в изгибе Южного Буга и вблизи впадения в него реки Синюхи, был защищен с востока двумя водными рубежами.
20 марта полк форсировал Синюху, мосты через которую были взорваны немцами. Ширина ее невелика - всего несколько десятков метров. Саперы под руководством полкового инженера гвардии старшего лейтенанта М. М. Хачатурова быстро соорудили переправу из бочек и досок. Всех лошадей пустили вплавь.
Крепким орешком оказался
Как всегда перед серьезными испытаниями, увеличился приток заявлений о приеме в партию. Перед форсированием Южного Буга было подано 12 таких заявлений. Вот что было, например, написано командиром пулеметного взвода гвардии лейтенантом Ивановым: "Я участник боев 1943 года, форсировал Днепр, был два раза ранен. Клянусь, что высокое звание члена ленинской партии оправдаю с честью в боях на правом берегу Южного Буга и во всех последующих, пока жив буду". И надо сказать, что он оправдал доверие партии: сражался храбро и умело.
22 марта наша дивизия, как и все соединения 5-й гвардейской армии, вышла на берег Южного Буга. Погода была, прямо скажу, паршивая: снег с дождем, порывистый, пронизывающий ветер. На реке волны с белыми барашками. И вот в такую погоду мы форсировали ее, по сути дела, с ходу. Использовались подручные средства - саперные подразделения наши из-за распутицы где-то отстали. Первыми переправились через реку автоматчики под командой гвардии старшего лейтенанта К. Д. Корячко. В селе Покутино на правом берегу реки они захватили три крайних домика, закрепились. Когда мне доложили об этом, я дал команду переправляться батальонам. Сам перебрался на лодке вместе с командиром 2-го стрелкового батальона, а на левом берегу оставил своего заместителя капитана Чирву с задачей руководить переправой тыловых подразделений и полковой артиллерии.
К полудню полк захватил плацдарм свыше километра в ширину и столько же примерно в глубину. Весь день противник предпринимал отчаянные контратаки, стремясь отвоевать захваченный нами плацдарм и сбросить нас в реку. Критическое положение создавалось на участке 2-го стрелкового батальона у пригородного села Токаревка. Гвардии капитан Стеблевский прислал ко мне на НП связного с просьбой о помощи. Да я и сам видел - НП находился всего в каких-нибудь 100 метрах от нашего переднего края, что гитлеровцы наседают и вот-вот сомнут наших бойцов. Что делать? В резерве у меня было около трех десятков автоматчиков. Приказываю вынести и расчехлить Боевое гвардейское Знамя полка. Знаменосец гвардии сержант Григорий Доброскокин в сопровождении двух ассистентов появился на НП. Сюда же подошли и автоматчики.
– Вот что, ребята, - говорю я им всем, - второй батальон вряд ли удержится, если мы им не подсобим. Знамя вперед, гвардейцы, за мной!
И мы побежали на передовую. А немцы уже вплотную подошли к наспех вырытым траншеям 2-го батальона. Нам пришлось с ходу вступить в бой. Атака врага была отбита в тот день. А в алом полотнище Боевого Знамени появились пробоины от пуль.
Когда вернулся на НП, гвардии старший лейтенант Золотов доложил, что звонил командир дивизии и приказал связаться с ним. Тут же телефонист соединил меня с генералом Анциферовым. Его басовитый, немного хриплый голос я узнал сразу же:
– За то, что гвардейское Знамя на поле боя вынес, хвалю. Вдохновило оно бойцов в трудную минуту. А вот за то, что сам полез на передовую, ругаю. Ты же командир полка, и подставлять свою голову под огонь врага не имеешь права. Объявляю
– Есть, выговор, товарищ Первый, - отозвался я, довольный тем, что генерал говорил со мной в общем-то доброжелательно.
Конечно, я и сам понимал, что поступил опрометчиво, но бывают такие минуты в бою, когда верх берет не рассудок и расчетливость, а эмоции. Вот этим эмоциям я и поддался, рванувшись с автоматчиками на передний край. Надо учесть, что мне только две недели назад исполнилось 25 лет. Будь я постарше, может быть, поступил бы по-иному.
В боях на плацдарме геройски дрались автоматчики гвардии старшего лейтенанта Корячко, бойцы 4-й стрелковой роты гвардии лейтенанта Шварцева, 1-й стрелковой роты гвардии старшего лейтенанта Попова. Снова отличился пулеметный расчет Александра Жежери. Вместе со своими помощниками гвардии рядовыми Я. Т. Федоровым, Г. И. Сиваком и В. А. Луневым он в числе первых форсировал Южный Буг, и в боях под Токаревкой их "максим" почти не остывал. На счету расчета две пулеметные точки противника и несколько десятков гитлеровцев. К ордену Славы III степени были представлены автоматчики гвардии рядовые А. В. Иванов и А. Д. Полещук, которые в рукопашной схватке с врагом уничтожили по нескольку солдат противника. У села Токаревка совершил подвиг командир расчета противотанкового орудия гвардии старший сержант Федор Маркович Юрченко. Этот степенный, немного флегматичный полтавчанин, которому было уже под тридцать, в бою преображался. 22 марта весь расчет его орудия был выведен из строя. Юрченко остался один. Действуя за наводчика, и за заряжающего, и за подносчика, он уничтожил два пулемета, повозку с боеприпасами, десятки гитлеровцев. За этот подвиг Федор Маркович был награжден орденом Славы III степени.
* * *
Трое суток мы вели бои на правом берегу Южного Буга вместе с переправившимися вслед за нами другими частями дивизии и корпуса. 26 марта немцы, не выдержав ударов наших войск, стали отходить к Днестру, оставляя из-за нехватки горючего и грязи автомашины, танки, орудия, тягачи, бронетранспортеры. И если бы не эта непролазная грязь, все было бы хорошо: немцы, по сути дела, бежали от нас, даже не отстреливаясь. Догнать их, сблизиться, как говорят, на ружейный выстрел не было возможности. Бойцы буквально падали от усталости. Ведь надо было и технику тащить с собой. Хорошо еще, что патроны для стрелкового оружия, ПТР и гранаты подбрасывали нам самолетами По-2.
Солнце проглядывает редко. Дни стоят пасмурные. Когда полк переправился через небольшую речку Кодыма и мы остановились на привал, стали слышны гулкие взрывы в Любашевке - районном центре Одесской области. Рядом с походным штабом полка расположилась рота автоматчиков. Мне слышно, как невысокая, голубоглазая санинструктор Соня Дмитриева, несколько дней тому назад прибывшая из госпиталя, говорит окружившим ее бойцам:
– Солдатики, родные, послушайте эти взрывы... Это же фашистские гады тело нашей родной земли рвут...
Автоматчики уже знали, что Соня была дважды тяжело ранена, что награждена двумя медалями "За отвагу".
– Ничего, Соня, не долго им осталось хозяйничать на советской земле, войска нашего фронта уже вышли к государственной границе с Румынией на реке Прут, - утешил ее гвардии младший сержант Саша Язов, командир отделения автоматчиков.
Я хорошо знал этого светловолосого паренька, которому недавно вручал по поручению командира дивизии орден Славы III степени.
Мы догнали противника только 9 апреля, вернее, не догнали, а подошли к высотам, на которых он успел закрепиться.