Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
Гарри был крепкий орешек и подмять его под каблук было не так-то просто. Он наверняка просчитал вместе с Алексом все возможные каверзные вопросы и заранее подготовился к ним.
– Поскольку здесь у меня нет ни жилья, ни работы, - с садистским спокойствием ответил он, - мы, скорее всего, уедем в Ереван. Там у меня приличная квартира. Мы оба будем работать. Как-нибудь проживем.
– Но Инга должна учиться!
– тут же попалась на крючок Лана.
– Что делать. Иногда жизнь раскручивается по своему собственному сценарию.
– Не слишком ли вы спешите предъявлять права на нашу дочь, молодой человек?
–
– Ваш скоропалительный брак легко можно расторгнуть.
– Пожалуйста. Если вам хочется создать дочери проблемы на всю оставшуюся жизнь.
– Что вы имеете ввиду?
– насторожилась Лана.
– Инга моя жена не только на бумаге. Не исключено, что у нас будет ребенок.
– О, Боже! Когда вы успели?
– простонала Лана, заламывая руки.
– Одно из двух, - проговорил Левон, ни на кого не глядя: - или я ничего не понимаю в людях, или он - ловкий аферист.
Мужественно проглотив оскорбление, Гарри предпочел не помогать ему разрешить эту дилему. В его планы явно не входило с первого же дня обострять отношения с новыми родственниками, тем более если от них зависило теперь все его будущее.
– Где вы сейчас живете?
– взяв себя в руки, спросил Левон.
– У пригласившего меня друга.
– Это который Алекс?
– Он самый.
– И он помогал вам осуществить все это мероприятие, связанное с женитьбой на американке?
– Моя жена пока еще не американка. И, как я сказал, мы вполне можем уехать в Ереван. Или куда-нибудь в Россию. Все равно куда, лишь бы быть вместе, - добавил он с печалью в голосе.
– Хорошо, Гарри. Инга сообщит вам свое решение.
– Левон поднялся и, не прощаясь, вышел из комнаты.
Зять обратил к Лане ищущий участия взгляд.
– Мы с Ингой действительно любим друг друга, - доверительно сказал он.
– Значит нам нечего бояться. Встать на ноги в Америке трудно, но возможно. Не я первый, не я последний. А трудности на то и существуют, чтобы их преодолевать.
Лана смотрела в пол и не могла заставить себя поднять на него глаза. Но не могла и, как Левон, встать и так демонстративно уйти. Это сделал Гарри. Уже в дверях, используя все свое мужское обаяние, он проговорил:
– Мне очень жаль, что я доставил вам неприятности. Такую женщину, как вы, не должна покидать улыбка. Но, пожалуйста, не воспринимайте естественный ход вещей так трагично. Я могу оказаться не самым плохим зятем. Передайте, если сочтете нужным, мой привет Инге. Я буду ждать ее звонка.
Закрыв за ним дверь, Лана вышла на задний двор. Левон крупными шагами мерил газон - от забора до забора.
– Успокойся, - поймала его за руку Лана.
– Это уже случилось. Нам надо решить, как с этим жить.
– Глупая девчонка! Куда она смотрела!
– бормотал Левон, не обращая внимания на жену.
Давно она не видела его таким растревоженным, таким выведенным из равновесия.
– Послушай, Левушка... Да остановись же ты хоть на минуту! Давай подумаем вместе. Имеем ли мы право так грубо вмешиваться в жизнь дочери? Она так решила. Это ее первая в жизни любовь. Мы можем искалечить ей жизнь.
– Не мы, а он искалечит ей жизнь.
– А что, собственно, случилось? В нашу дочь влюбился ереванский парень без американского статуса. Ну и что? Он получит статус. Найдет работу. Ведь
– Да чем мы можем помочь, когда мы сами в подвешенном состоянии. Я ничего не зарабатываю, ты лишилась работы.
– Как лишилась, так и снова найду.
– И где, по-твоему, они будут жить?
– начал сдаваться Левон.
– С нами. У Инги есть своя комната.
– Своя? А куда денется Вика?
– Она бывает наездами. Поставим ей диванчик в кабинете. А к тому времени, когда она кончит учебу, молодые, надеюсь, определятся.
– Ну, если ты уже все так хорошо продумала, мне нечего добавить.
– Мы не должны портить им жизнь, Левон. А то, что они поженились тайком от нас, может оно и к лучшему. Ну где бы мы сейчас взяли деньги на свадьбу и подвенечное платье... Ты не возражаешь, если я зайду к Инге и поговорю с ней?
– Ты спрашиваешь у меня разрешения поговорить со своей дочерью?
– удивился Левон.
Инга сидела у окна. По ее щекам текли слезы.
– Ну что ты, глупенькая. Почему ты плачешь?
– нахмурилась Лана.
Шмыгнув носом, Инга отвернулась.
– Уж коли решила стать женой, так и веди себя, как взрослая женщина, а не как капризный ребенок.
– Где Гарри?
– Ушел.
– Как ушел? Куда?
– вскинулась Инга.
– Объясни мне, как ты представляешь себе вашу совместную жизнь. Где, к примеру, вы собираетесь жить?
– Поскольку Инга молчала, Лана ответила за нее: - Конечно, здесь. Ведь у него нет ни дома, ни машины, ни работы. И кто его будет содержать? Мы с папой? Но мы сами, как ты знаешь, сейчас на мели. Я не уверена даже, что мы сможем сохранить за собой этот дом.
– Ах, мама! Не будет же он сидеть у вас на шее. Он найдет работу. Я тоже начну работать. Наверное, он может еще пожить у Алекса, я не спрашивала. Но тогда какие же мы муж и жена?
– Ну и преподнесла же ты нам сюрприз в самое неподходящее время.
– Покачав головой, Лана тяжело вздохнула.
– Скажи ему, что он может перебираться к нам, если хочет.
Издав победный клич, Инга повисла на шее у матери. Лана разняла ее руки и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.
Глава 38
С некоторых пор Вика подметила в себе одну особенность - стоило ей подумать о ком-то или сконцентрировать на конкретном человеке свое внимание,и уже в следующую минуту она знала об этом человеке всё, что хотела узнать - его прошлое, настоящее или будущее, и даже его мысли. То, что сестра так внезапно и безоглядно влюбилась, она почувствовала сразу же. Вика мысленно настроилась на объект ее любви, и он раскрылся перед нею как решенное уравнение. Ее первым побуждением было помчаться домой и предостеречь сестру... на худой конец - позвонить ей по телефону. Но она нашла в себе силы не делать этого. Во-первых, Инга не поверила бы ей и не прислушалась бы к ее советам. А во-вторых, что было гораздо важнее, сестра должна пройти это испытание. В противном случае она останется инфантильной, наивной и доверчивой на всю жизнь и будет лепить ошибку на ошибке, обманываясь и страдая. Отец прав: пока сам не обожжешься, не узна- ешь, что огонь горячий.