Шагающая смерть
Шрифт:
Но в бою маневренности от него и не требовалось. Необъятные размеры «Дракона» диктовали и наличие генератора соответствующей мощности – его конверторы, сравнимые по своим габаритам с настоящим небоскребом, вырабатывали около десяти в тринадцатой степени джоулей или десять гигаватт в секунду, и львиная доля этой энергии уходила лишь на перемещение этого монстра в пространстве. Впрочем, остававшейся в избытке хватало и для аккумуляторов заряженных частиц, и для нейтронных орудий. Кроме того, инверсионный шлейф от его плазменных двигателей, тоже являясь своеобразным оружием, мог превратить в безжизненную пустыню поверхность
В целой Шикидзу не было ничего, ничего, что могло бы сравниться с этими «Драконами». Работы по их созданию были начаты в начале XXVI столетия и продолжались около четырех десятилетий. Империя тогда начинала осознавать, какую угрозу для человечества могут представлять ксенофобы, однако все еще была одержима бредовой идеей о том, что этому вражьему племени ксенов явно требовалось располагать могучим флотом, иначе они просто не смогли бы так сильно распространиться по такой огромной территории пространства. А позже, когда теория эта была разбита в пух и прах экспедицией на Алию, «Драконы» так и остались в качестве наглядного символа власти Империи, ее мощи, могущества и непобедимости, а также недвусмысленного предупреждения тем, кто надеется когда-нибудь выступить против могущественной Империи.
И выступать против могущественной Империи никто не решался, ну разве что эти… конфедераты, но ничего у них не выйдет – мир двадцать шестой Драконис навечно останется частью Империи.
Джефферсон постепенно охватывала паника. Первой реакцией правительства было утаить от масс информацию о предстоящем вторжении флота Империи, однако кое-что об этом стало известно уже в течение первых десяти минут после того, как весть достигла Конгресса. И толпы людей стали заполнять парки и проспекты столицы, пестрыми водоворотами, обтекая древние синевато-серебристые скалы небоскребов. На Уэйлер-билдинг, одном из самых высоких в городе небоскребов, прямо к Фрэнклин-парку был повернут огромный терминал, с которого транслировалось постоянно повторяющееся объявление Ласситера о предстоящем вторжении флота Империи.
Когда Катя, проходя через парк, бросила взгляд вверх, ей показалось, что делегат от Эострии обращается именно к ней, хотя слов она слышать не могла – для этого требовалось прижать ладонь к одному из многочисленных интерфейсов новостей, либо, если у тебя имелся Т-разъем, присоединиться к системе ВИР-коммуникации и настроиться на соответствующий канал.
Половина города, прикинула Катя, должна была сейчас смотреть и слушать сообщение. В эту минуту мегабайты информации неслись через сеть мировых новостей, и каждый, или почти каждый, в этой толпе, пребывавшей в состоянии, близком к истерике, в цвете и в звуке наблюдал и впитывал миллионократно растиражированные образы и картины событий, присоединившись цефлинками к этой сети.
Катя не без злорадства отметила, что все службы новостей, до сих пор почти не обращавшие внимания на происходящее в Зале Заседаний Конгресса, буквально осатанели, и виной всему было это сообщение Ласситера. Толпы репортеров осаждали ячейки всех, буквально всех, интерфейсов, чтобы получить возможность
В двух словах генерал объяснил Кате ее теперешние обязанности, и она, поскольку главный вход в здание заблокировали бушевавшие снаружи толпы репортеров, вынуждена была вместе с небольшой группой сопровождающих воспользоваться выходом на подземную стоянку магнитолетов. Направлялась она на командный пункт, расположенный в горах к северо-западу от Джефферсона, – там ей предстояло завершить все формальности, связанные с передачей командования полком рейнджеров, после чего она собиралась следовать в район космопорта, в расположение части.
Высоко в небе был хорошо заметен белый инверсионный след, оставленный аэрокосмолетом, – Новоамериканскую орбитальную станцию покидал военный персонал. Кроме того, необходимо было срочно начинать эвакуацию многочисленного гражданского персонала, и завершена она должна быть до прибытия сюда флота японцев. Надеяться оставалось лишь на то, что станцию сдадут без боя, и японцы просто ограничатся тем, что займут ее и не станут прибегать к уничтожению в качестве акта устрашения, адресованного всем жителям Джефферсона и Новой Америки в целом.
Нет, нет, население станции «Хайпорт» будет в безопасности. И если империалам потребуется объект для удовлетворения их зуда мести, то пусть они поищут что-нибудь подходящее здесь, на поверхности планеты.
Какой-то верзила в форме жестом попытался остановить ее, но Катя, отмахнувшись от него, стала спускаться на эскалаторе в пещеру из пластбетона, где располагался вход в подземные сети' магнитоходов. Она шла не туда, куда настойчиво зазывали голографические стрелы и устремлялись толпы спешивших людей – к туннелям выхода к поездам, вместо этого она направилась в один из боковых проходов. После нескольких минут странствий по голым пластбетонным переходам, со стен которых капала вода, она приложила ладонь на интерфейс идентификатора – и двое в форме Повстанческих сил Новой Америки пропустили ее к массивной двери, на которой переливалась голографическая надпись «Для служебного персонала».
Этот подземный комплекс был одним из достижений Конфедерации.
– Здравия желаем, полковник, – ей преградили путь на последнем пункте проверки трое рослых мужчин в броне, один из них держал в руках небольшое лазерное ружье.
– Здравия желаю, капитан Аджебо, – ответила Катя, кладя ладонь на очередной интерфейс. Идентификатор для большей достоверности спроецировал объемное изображение ее головы и плеч и стал медленно поворачивать его вокруг своей оси для лучшего обзора.
– В чем дело? – недоуменно воскликнула Катя. – Я не есть я?
Аджебо одарил ее ослепительно белой на фоне его смуглого лица улыбкой.
– Нет, нет, полковник, все как будто в порядке. Чем можем помочь?
– Да мне просто необходимо повидать нашего Фреда, – ответила она. – И подготовить его к переезду.
– Ладно, хорошо. Мне и подумать страшно, что с ним будет, если он попадет в лапы империалам.
Нанодверь тут же стала обретать прозрачность и еще через несколько мгновений растворилась, освобождая проход.