Шаги в глубину
Шрифт:
— Герои, — подтвердила наконец Кацуко-сан и щелкнула туру, сбивая вражескую пешку. Фигура пшикнула и растворилась.
— Ты мне хоть людьми отдай, — сказал Хименес, изучая меркнущую в сиянии куба серую кляксу. — Когда вернешь мне Алексу?
Трее неопределенно пожала плечами:
— Когда она закончит свою гонку за канцлеренышем.
— А он хорош, правда? — без перехода заметил Франциск и забросил всадника прямиком в расположение врага. Белым фигурам войд-адмирала резко сделалось неуютно, но это, конечно, на мой
— Еще как. Но Люэ я тебе не отдам. По крайней мере, пока не получу назад Эшспэрроу.
Игра замерла. Или я совсем ничего не смыслю в гипер-шахматах, или в партии наметился перелом. И при этом упоминается мое имя. Приятно.
— А если ты не получишь никого?
Кацуко-сан оторвала взгляд от куба:
— Нет, Хименес. Алекса Люэ уже немного не та, которой ты подстроил бегство.
Сун цу Хименес улыбнулся:
— Я что-то подстраивал?
— Вообще-то да, — упрямо сказала Трее, протягивая руку к строю пешек. — Но, как говорят у вас, «нет фактов — нет дела».
— У нас не так говорят, Кацуко.
— Почему ты не сгнил в Департаменте Реакции, Циско?!
Войд-адмирал не выдержала: этот спокойный тон, эта улыбка, этот бледный отсвет игрового поля на лице. Великий инквизитор всегда умел раздражать — когда ему это было нужно. Или когда просто хотелось.
— Александра Кальтенборн была отправлена на специальное задание, — просто ответил Хименес. — Протокол «дезертир» со всеми спецэффектами. Документы в порядке, как ты понимаешь.
— Полагаю, задание было настолько специальным, что сама Алекса не в курсе? — сказала Кацуко-сан.
Франциск улыбнулся и не сказал ничего. Он водил рукой около фигуры. Офицер подрагивал, кубик шел рябью — зрел решением.
— Но зачем ты вообще… — Трее поморщилась, но продолжила: — Зачем дал ей это «задание»?
Франциск поймал в кубе руку войд-адмирала и пожал.
— Спасибо за партию, моя адмиралтесса. Вызывают, так что продолжим в следующий раз.
— Сбегаешь? — прищурилась Трее.
— Увы, — развел руками Хименес. — Работа нервная.
У дверей, уже натягивая поверх игровой перчатки форменную, он обернулся.
— Кстати, что за слухи о закладке нового корабля сверхтяжелого класса? А говорят: нет денег, нет денег…
Трее развернулась на каблуках — до сих пор поражаюсь, как ей это удается и чего стоит.
— Империя должна отбрасывать тень, Франциск.
— Да? — удивился инквизитор. — Я думал, ты сама убедилась, что сингл-класс — это самое эффективное, что может быть.
— Убедилась, — сказала женщина, осторожно переступив с ноги на ногу. — Но червоточины закрываются по всему миру потому, что некий представитель мультикласса уже четыре месяца уничтожает Предвестий на их поле.
Хименес снова улыбнулся, поклонился и вышел. Мой милый бывший шеф всегда был выше мелочных добиваний, поэтому не стал напоминать Трее, как попал в
Адмирал Франциск сун цу Хименес прекрасно знал, что Кацуко-сан додумает его слова и к продолжению партии родит остроумный ответ.
Эпилог
Клуб баронианской бронепехоты — это не то место, где жалуют людей, но я знала баронии страу, знала нужных, хм, людей, — и вот я сидела здесь, отчаянно надеясь, что все поняла верно.
«Давай, рыжий засранец, ты же где-то здесь и знаешь, что я здесь. Появись уже».
— М-можно?
Я подняла глаза, чувствуя вакуумный взрыв в груди.
Обормот не изменился — то есть не изменился вообще. Тройка с плюсом за лицо, какая-то неопрятная дрянь вместо одежды — видимо, компромисс с местными вкусами. Не зря же он последний год кружил по баронианской окраине.
— Да садись, места не жалко, — махнула я рукой.
Восемь лет, думала я, наблюдая, как он садится напротив. Mein Gott, восемь лет.
— Г-глупо, наверное, спрашивать, как ты, — сказал обормот со слабой улыбкой.
— Ну, почему глупо? Я бы сказала, по-ублюдски.
Мы помолчали. Я искала слова, и все они были донельзя обидными, и все надо было заканчивать «сдохни-сдохни-сдохни!» и выстрелом в лобешник. Но я все равно настырно пыталась что-то там такое отыскать.
В конце концов доставать оружие среди кошачьих ветеранов — это не самая удачная мысль. Готова спорить на что угодно: говнюк подстроил встречу именно здесь. Я могу его убить — если, конечно, захочу записаться в суицидники. Могу попытаться вызвать по космопорту Картрамирраса планетарный удар.
А вот арестовать его и вывезти в кандалах, отколотить и выбить извинения — нет, не могу.
— Знаешь, сволочь, когда «Телесфор» взорвали два года назад в Пятом наркоконфликте, я очень волновалась.
Дональд расслабился. Он не ожидал ничего такого, да и я от себя, признаться, подобного не ожидала. Встреча ветеранов, да и только.
— П-понятно. Я тоже за тебя боялся. Что ты делала в закрытом к-космосе?
О, даже так? Сейчас растаю.
— Ходили слухи, что ты возил туда оружие.
— М-можешь пристрелить своего информатора.
Я пожала плечами:
— Спасибо за совет. Я, собственно, уже.
Обормот помолчал. То ли прикидывал, не пошутила ли я, то ли соображал, чего я такого насмотрелась в системах, пораженных ноосферным вирусом.
— Это все, конечно, просто восторг, — сказала я, прерывая его размышления, — но давай ближе к делу. Вся прямо горю от желания узнать, почему спустя восемь лет ты позволил себя догнать.
— Вообще-то, т-ты меня догоняла уже дважды.