Шаги в глубину
Шрифт:
…Есть у котов такой метод нападения, что-то среднее между высадкой и бомбардировкой, когда солдатами просто стреляют. По кораблю. По планете. По станции. Спецкапсула прошибает защиту, атмосферу и раскалывается, высвобождая тяжеловооруженного бойца в экзоскелете.
Два ряда таких супердесантников в силовой броне стояли лицом к лицу, держа двухамперные боевые стеки наизготовку. А бывшего пассажира человеческого суденышка подвели к ним и толкнули между строями, держа за загривок. Через пять проходов шкура с дипломата лезла лоскутьями, но он шел.
— Ты понимаешь,
Я зевнула. Да, зрелище дико поучительное, особенно для приматов, которые до сих пор восторгаются патологической честностью баронианцев, забывая о том, что это прямота крупного хищника. Конечно, стоило бы ответить Дюпону парочкой историй из личного опыта, но потом до меня дошло.
— Ты что, видел это все?
Олег кивнул и всмотрелся куда-то вдаль.
— Едут.
Я встала и оглянулась: с холмов спускался глиссер, и нам стоило бы разогреть турбины, а заодно постучать Рее и Марии, чтобы пристегивали ремни. Мне пора было в пилотское кресло, но на это все наплевать, потому что сейчас или Дюпон врет, или исчадие зазеркалья снова травит меня чужой памятью.
— Мне к турелям?.. — Он нахмурился, а я искала в этом бледном лице хоть какой-то признак чужеродности. — Алекса? Что-то не так?
— Да, Олег, — тяжело сказала я. — Что-то не так. Ты ведь не имел права видеть баронианскую казнь.
Лицо Дюпона разгладилось.
— А… Ты об этом. Ну да. Глаза мне новые сделали уже после возвращения к Гамме Гадеса.
Клево. Хорошая у тебя биография, парень. И главное — рассказал в тему.
— Еще вопрос, Дюпон. Почему не сделал себе нормальные глаза?
Олег криво улыбнулся и принялся натягивать шлем. Гибкие излучатели, гривой обрамляющие забрало, встопорщились, заискрили и опали.
— Нормальные — это не красные?
Да, идиот. Я ксенофоб, ага.
— Именно.
— Просто не смог выбрать, какой цвет хочу, — крикнул Олег, перебивая вой приближающегося транспорта.
Удаляющийся верданец был мне в высшей степени подозрителен. Вот что-то с ним не так — и все. Я вздохнула, прихватила рукой развевающиеся волосы и пошла навстречу глиссеру. Машина заложила неширокую дугу, снижаясь, и я увидела обормота. Дональд сидел в распахнутых дверях десантного отсека, свесив ноги наружу, а за его спиной сидели коты с турболазерами на бронированных коленях. Баронианцы напоминали статуи звероголовых божков, по которым закат щедро мазнул кровью.
Я вспомнила рассказ Дюпона, представила себе штурмана, лишившегося глаз.
Обормот был озабочен, хмур, но явно и безошибочно невредим.
«Ну и слава небу».
* * *
— Олег, посвети.
Освещение во вспомогательном силовом отсеке я выключила: мне совсем не улыбалось влезть в запитанный контур. По понятным причинам техдокументации «Телесфора» у капитана не водилось, а виртуальный интеллект выдал настолько запутанную энергосхему, что я заподозрила его в покушении на меня. Это само по себе не слишком печалило, а вот
Короче говоря, когда Дюпон снова посветил не туда, я готова была отломать ему руку.
— Алекса, может, обойдемся без переоборудования? ПриСатмериуке, кажется, в засаде использовали дополнительно форсированную «линейку». Просто ускоренная перезарядка…
Первый контракт был не особо сложным. Две корпорации решили устроить драчку за жирное астероидное поле, и задача наемника сводилась к обеспечению внезапного решающего преимущества «Алмех Ванадий Консьюминг». Говоря проще, от нас требовалось просидеть в стелс-режиме большую часть сражения, а потом жахнуть.
Пока штурман изрекал шедевры космической мудрости, я с тоской понимала, что фрегат слабо поддается модификации. К примеру, в данном отсеке располагались мощные отростки двигательного реактора — огромные камеры вдоль обоих бортов: то ли кинетические инжекторы сверхтоплива, то ли просто охладительные контуры стелс-систем. И мне срочно требовалось выяснить, что же это такое и как это что-то защищено.
— Олег, сюда.
Я без церемоний подвигала его рукой, как штативом, и принялась откручивать подсвеченное крепление. Требовалось определить, можно ли занять проход в этом отсеке, потому что подпускать дронов к действительно тонкому оборудованию — это нетривиальное решение, прямо скажем.
— Хорошо-хорошо, свечу, — отозвался Дюпон. — Алекса, ты слышала…
— Слышала. Сатмериук — это было сражение военных, а у нас тут корпы. Эти сволочи слишком любят запускать в бою дронов, и мне бы не хотелось отвлекаться на их отстрел…
Я удивленно крякнула, когда сектор кожуха хлопнулся рядом со мной на пол. Кажется, кто-то свистнул отсюда пару страховочных винтов.
— Не понял, — сказал Дюпон. — Что это?
В образовавшемся люке обнаружилась мешанина тонких плат, игольчатые трубки, закольцованные вокруг чего-то наподобие логических блок-кассет.
— Не знаю. Но это не имеет никакого отношения ни к стелсу, ни к реактору.
Олег протиснулся поближе и заглянул вовнутрь, шаря там лучом.
— Смотри. Видишь пучок вот этих кабелей?
— Не вижу, — зло сообщила я. — Ты не прозрачный.
— Там тау-образный коннектор. Это…
Это? Это охрененно, потому что такие коннекторы используются только для направленного туннелирования. Где на «Телесфоре» может использоваться такая штука, как направленное туннелирование, — я не знала.
— Так, я за Дональдом.
— Постой. Я уже точно такое видел, — сказал Олег, потирая фонариком лоб. В мельтешении света я видела, что его лоб покрыт испариной. — Блок-кассеты для модификации частичной логики, глубоковакуумные проводники… Точно, это было на Максе-6.
Я хотела уже было потрясти за плечо болезного, но задержала руку: Дюпон никак не мог побывать на Максе-6, потому что планета-полигон взорвалась за три года до его рождения.
«Чертов ты выродок, а? Ну чего я тебя в шлюз не вышвырнула?»