Шагин-Гирей, последний крымский хан

Лашков Федор Федорович

Но потом начались недоразумения покрупнее. Оставшиеся на Тамани приближенные Шагина беспокоились его участью и неполучением от него известий. 7-го марта 1786 года брат Шагина Арслан пишет ему письмо и спрашивает: «какой конец последует делам его» и получил ли он то письмо, которое было отправлено ему через одного из кабардинских князей. Упрекая Шагина в равнодушии к своим, он говорил, что все выехавшие с ним на Тамань «не уповают получить от него никакой помощи, да и по посредству его под покровительством России остаться опасаются». «Вспомни Бога! — заключает Арслан, — открой нам истинный конец свой, и если вы удалитесь от всех светских предприятий, то дайте нам об этом знать, дабы и мы о пропитании самих себя возможные меры приняли» [129] .

129

Там же — С. 76. С. 867.

Переписка эта показалась настолько подозрительной, что признано было нужным усилить меры предосторожности. Еще 13 января 1786 года Потемкин писал правителю таврической области Каховскому: «одобряя предосторожность вашу в рассуждении беспорядков, могущих произойти от писем, посылаемых крымским ханом Шагин-Гиреем, который требует к себе некоторые состоящие в области таврической имущества, давно уже в казенное ведомство взятые, рекомендую употребить со своей стороны меры к недопущению впредь оных в Тавриду, а между тем объявить бахчисарайскому еврею Вениамину, чтобы он по поручениям хана не осмеливался требовать вещей, состоящих в казенном ведомстве, и брать на себя подобные комиссии» [130] .

Каховский велел пограничным комендантам, находившимся в Еникале, Перекопе и Арабате останавливать людей, которые будут следовать из Калуги в Крым или Тамань, с поручениями от хана, и если при них окажутся письма, то таковые отбирать [131] . Скоро после этого бригадир Фон, занимавший перекопскую линию, задержал следовавшего из Калуги на Тамань с письмами от хана и его свиты Кугаса и нашел при нем до 38 писем, из которых 30 писем были написаны на татарском языке и 8 на русском. Фон арестовал Кугаса и препроводил его в Симферополь к Каховскому, отправив с ним и отобранные письма [132] .

130

Записки лорда Мальмесбюри / Рус. Арх. — 1874. — Кн. 2. —

131

ЗООИД. — Т. 13. — С. 132–135.

132

Там же. — С. 134.

Тогда Потемкин посылает Каховскому 23-го апреля следующий ордер: «по известиям, что оставшаяся после бывшего крымского хана Шагин-Гирея свита имеет доселе пребывание свое на острове Тамани без вступления в подданство ее императорского величества, предписываю объявить всей той свите высочайшее ее императорского величества повеление, чтобы они сами приняли присягу в верности подданства ее величества, или же немедленно оставя всероссийскую область, удалились за границу» [133] .

133

Там же. — С. 135.

Пока в Калуге Кречетников просил Потемкина «о присвоении Шагину пенсиона в четыре срока в году», указывая на то, что получение им пенсиона в два срока заставляет его нуждаться в деньгах, которые он «сыскивает крайними процентами и огорчениями» [134] , в Крыму Каховский взялся за исполнение распоряжения Потемкина относительно свиты. 27-го мая он выехал в Тамань предложить ханской свите или принять подданство России, или выселиться в Турцию. 1-го июня он был уже на Тамани и имел разговор с начальником ханской свиты Ислям-беем. На предложение принять русское подданство последний отвечал: «присягу я учинил Шагин-Гирею и дал ему клятвенное слово во всю жизнь быть ему подвластным; если Шагин позволит, то я согласен, но предварительно надо спросить хана» [135] . Каховский дал ему срок подумать до вечера и в то же время велел ему переписать всю свиту. Ислям-бей явился вечером, принес список ханской свиты, но решительно отказался от принятия подданства. Тогда ему было объявлено явиться на другой день в мечеть со всеми мурзами, числящимися в свите. Призванные мурзы явились; пришел и начальник ханского гарема, султан Али-ага. Каждому из них порознь Каховский предоставлял выгоды вступления в русское подданство, убеждая не опасаться гнева и мести Шагина. Все они твердили, что хан приказал дожидаться его возвращения, вследствие чего без его позволения не смеют вступить в подданство [136] . Один только Али-ага просил отсрочки, чтобы посоветоваться с ханскими женами и потом объявить окончательное решение. Отпустив затем собранных, Каховский ездил в ногайские аулы, расположенные за городом с тем же предложением, но ногайцы тоже отказались. Между тем вернулся Али-ага и заявил Каховскому, что ханские жены решили ехать в Румынию, а потому и сам он отправляется с ними. Убедившись в бесполезности переговоров, Каховский приказал свите выехать за Кубань — в Турцию, а начальникам свиты выехать только после того, как они перепишут все имущество хана и сдадут его по описи на хранение командированным для этой цели коллежскому асессору Караценову и переводчику Ибрагимовичу [137] . Ногайские аулы под конвоем прибывшего военного отряда начали переправляться за Кубань; к отъезду готовы были и мурзы. В это время генерал-майор Розенберг, находившийся там же на Тамани, приводит к Каховскому султана Али-агу [138] . Последний объявляет, что ханские жены ни под каким предлогом не хотят ехать за границу, что они решили дожидаться возвращения Шагина из России и потому приказали ему принять присягу на верноподданство. Не доверяя словам Али-аги, Каховский посылает Караценова и Ибрагимовича узнать от самих ханшей принятое ими решение. Они подтвердили, что без ханской воли не смеют никуда ехать и потому просят принять в русское подданство начальника их Али-агу. После этого было сделано распоряжение о приводе к присяге Али-аги и остальных людей, находившихся при нем. 4-го июня 187 человек ханской свиты и с ними султан Али-ага принесли присягу на верность российского подданства, после чего присягнувшим было позволено остаться на месте, а султану Али-аге поручили, кроме того, надзор и хранение ханского имущества, заключавшегося в табуне из 71-й лошади, в конской сбруе, охотничьих принадлежностях и т. д. [139] . Тем временем Ислям-бей и с ним 29 крымских и ногайских мурз с 1.205 служителями переправлялись за Кубань под конвоем Караценова. 7-го июля выселившаяся свита находилась уже на кубанской стороне и расположилась близ Анапы; но анапский паша потребовал от Ислям-бея за пропуск 1.500 р. Последний отказал. Тогда паша велел взять Ислям-бея под стражу и посадить его на трехмачтовое судно, а в Константинополь послал о происходившем на Кубани известие для получения необходимых указаний. В это время начальник соседнего ногайского аула Оглу-Джан-Орслан, узнав о поступке паши, объявил ханскую свиту под своим покровительством и с несколькими ногайцами отправился в Анапу, где потребовал освобождения Ислям-бея, угрожая в противном случае оружием. Паша послал в горы к абазинцам за помощью. На его приглашение явилось более 200 человек, с которыми он и укрепился. Джан-Орслан осадил крепость. Тогда анапские жители стали просить освободить Ислям-бея; паша уступил, и Ислям-бей получил свободу [140] .

134

«Ордер Каховскому» за № 6) 13 января 1786 г. (Из дела «О ханской свите»).

135

«Ордера секунд-майору Розенбергу, бригадиру Фону и Арабатскому коменданту Каховскому», 7 февраля 1786 г. (Из дела «О ханской свите»).

136

Донесение бригадира Фона.

137

«Ордер Каховскому» за № 153 от 23 апреля 1786.

138

ЗООИД. — Т. 13. — С. 137.

139

«Рапорт к Потемкину» от 8 июля (Дело «О ханской свите»).

140

Там же.

Что же делал в это время Шагин? По выражению Кречетникова, он стал «примерно неспокоен». Сначала у него отняли Лошкарева. Шагин жаловался, что ему не с кем теперь делить время, так как один Лошкарев из числа русских приставов знает татарский язык [141] . Но в особенности оскорбился Шагин арестом Кугаса и посланных на Тамань писем. Наконец, когда до него дошло известие о происшедшем

на Кубани, Шагин стал усиленно проситься в Турцию. 4-го августа Кречетников извещает Потемкина, что Шагин послал ему копию с высочайшего указа, данного 24 сентября 1784 г. генералу Черткову о доставлении его через Киев в турецкие владения, и просил об исполнении этого указа. На замечание Кречетникова, что указ относится к Черткову, Шагин просил донести императрице о его желании оставить Россию и ехать в Турцию [142] . Просьба его была исполнена: приблизительно через месяц пришло разрешение на выезд. 11-го сентябре Кречетников уже спрашивает Потемкина, как доставить Шагина, представляя на его разрешение следующие два обстоятельства: 1) что хан задолжал более 130 т. разным лицам и теперь рассчитывает уплатить долги по взыскании с купца Хохлова, оставшегося ему должным за содержание откупа соляных доходов и таможенных пошлин, и 2) что хан медлит, ожидая ответа из Константинополя с разрешением ему выезда в Турцию [143] . Белено было торопить хана. 14 сентября в Крым было послано Каховскому требование отпустить в Киев ханский обоз, а гарем препроводить на ханском судне в Турцию [144] . Для этой цели на Тамань были отправлены из Калуги Крым-Гирей и офицер Крейс. Туда же из Симферополя отправляется Караценов сдать по описи прибывшим имущество. Кроме того, Караценову было поручено убедить некоторых из свиты не ехать в Турцию, в случае же неудачи — отпустить свиту не иначе, как выдав им русские паспорта [145] . Прибыв на Тамань, Караценов собрал свиту и говорил ей, что правитель таврической области, снисходя к ее нуждам, позволяет каждому избрать определенное положение с условием остаться в Крыму или на Тамани и обещал необходимое вспомоществование, а кто пожелает ехать за ханом, то будет отпущен не иначе, как с срочным русским паспортом. В ответ на сделанное предложение Крым-Гирей просил Караценова спросить татар: «на каком основании они раньше учинили присягу?». «Нужды никакой не имею, — был ответ последнего, — ибо совершенно знаю, да и сами татары знают, что присягали на верность подданства всероссийской державы! Пусть лучше всяк скажет: кто намерен и кто остается». Выступили «лучшие», по выражению Караценова, татары и чистосердечно признались, что хотят служить своему господину-хану; остальные молчали, а Крым-Гирей снова заговорил и заявил, что хан считает людей свиты своими подданными, так как, по уверению ездившего на Тамань Кугаса, свита принесла присягу на верность, а не на подданство: Султан Али-ага подтвердил, что действительно он сам присягал только на верность, а не на подданство. Только после серьезных доводов Караценов изобличил неправду. Все-таки переговоры не привели к желанным результатам. Караценову ничего не оставалось делать, как приготовить свите паспорта и отпустить обоз. 12 октября Кугас принял обоз с ханским имуществом и выехал из Тамани в Крым. Вслед за этим прибыли в Керчь ханские суда, взяли гарем и остальных людей в числе 117 душ обоего пола, в том числе и детей, и 21 октября вышли в море. Дурная погода занесла экипаж з балаклавскую бухту; простояв там четыре дня, суда продолжали путь в Турцию. Что касается обоза, следовавшего сухим путем, то, прибыв к Перекопу, Кугас просил позволения перезимовать там, но получил отказ и выехал в Киев, где должен был соединиться с ханом [146] .

141

Там же.

142

ЗООИД. — Т. 13. — С. 140.

143

Рапорт Каховскому.

144

ЗООИД. — С. 137.

145

Там же. — С. 141.

146

Там же. — С. 144.

Действительно, хан находился уже в дороге. 5-го декабря, когда Кречетников, узнав, что хотинский паша не пропустит Шагина через границу без султанского разрешения, опрашивал Потемкина, как поступить ему с ханом, и просил во всяком случае избавить его от такого гостя; в этот самый день Шагин был уже в Бердичеве [147] , а 9 декабря продолжал путь к Каменцу. Через неделю с лишним он был уже на границе, где неподалеку от Каменца в 1/2 в. остановился в деревне Длуже в ожидании возвращения посланного в Константинополь за разрешением ехать в Турцию [148] . В тревожном ожидании ответа хан провел более месяца. Сопровождавший его пристав Вельяминов писал Кречетникову, что хан сомневается в благоприятном ответе, вследствие чего и говорит, «что удержится выезжать в турецкую область». Кречетников ответил, что если Порта не примет хана, то внушить ему ехать в Хотин и там остаться «под претекстом поправления своего здоровья, где может начать переписку и требования, какие ему заблагоразсудятся». Пристав писал, кроме того, что отпущенные хану по 16 число декабря деньги уже израсходованы. Кречетников выхлопотал ему содержание еще на один месяц, но объявил, что в силу высочайшего повеления, выдача пенсиона прекращается со вступлением его за турецкую границу.

147

«Отношение Протасова к Каховскому» от 14 сентября.

148

Рапорт Каховского Потемкину.

Наконец 24 января возвратился давно ожидаемый Сеит-Ахмет-Эфенди и привез хану письмо от визиря, который с радостью объявлял султанское разрешение на приезд Шагина в Турцию. Визирь писал: «для принятия по древним нашим обычаям вашу светлость и оказания почестей со вступлением на границу и препровождения от Хотина к Бухаресту, а оттуда через Ергок прямо к Адрианополю определен приставом Измаил-ага, а особливо, как вы почтенный и приятный его султанского величества гость, для спокойствия в пути разных выгод и всего того, что вашей светлости будет угодно» [149] .

149

Донесение Караценова (Из дела «О ханской свите»).

27 января 1787 года бывший крымский хан Шагин-Гирей оставил Россию; Вельяминов, сдав хана Измаил-аге, вернулся в Россию.

Почтенному гостю султанского величества назначили для жительства Чифтилин в Румелии. Наш посол в Турции Булгаков, сообщая о сем Каховскому, прибавлял: «не знаю истинной причины перехода сюда Шагина, но он сам просился и раскается тысячу раз о сей глупости» [150] . Действительно, Шагин испытал участь сверженных ханов: он погиб, по повелению столь любезно ожидавшего его султана, насильственной смертью на острове Родосе [151] .

150

ЗООИД. — Т. 13. — С. 149.

151

Там же.

Словарь

АКЧА — денежная единица.

АМАНАТ — заложник.

БЕШЛЫ — конный телохранитель.

БУРЖАКИ — татары Буржакской орды.

ГОФМАРШАЛ — придворный чин, ведавший дворовым хозяйством.

ДЕФТЕРДАР-АГА — писарь.

ДЖАМБУЛУКИ — ногайцы Джамбулуйской орды, кочевавшей в степях между Перекопом и Днепром, подчинялись Крымскому ханству.

ЕДИСАНЦЫ — татары Едисанской орды, находившейся между Южным Бугом и Днестром.

ЕДИЧКУЛЬЦЫ — татары Едичкульской орды, между Днестром и Дунаем.

ИНВЕСТИТУРА — юридический акт введения вассала во владение феодом.

КАЛ ГА — наследник престола Крымского ханства.

КАЛИФСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ — благословение духовного главы мусульман калифа (халифа).

РЕЗИДЕНТ — дипломатический представитель.

СЕРАСКЕР (СЕРАСКИР) — главный военачальник турецких действующих войск, титул военного министра.

ФИСКАЛЬНАЯ МЕРА — надзор.

ШИРИНЫ — представители одного из знатных татарских родов.

ШТАЛМЕЙСТЕР — придворный чин заведующего царскими конюшнями.