Шагнуть в неизвестность[СИ]
Шрифт:
И звери, получившие не один наглядный пример того, что будет с напарником, если они осмелятся нарушить правила, вели себя очень послушно. После прогулки добровольно втискивались в тесную дорожную клетку и позволяли помощнику себя запереть.
От нечего делать Стан наблюдал за этой процедурой, и невольно вспоминал сумрачный лес, шелестящие над головой верхушки деревьев, гибкое грациозное тело подружки мангура, легко перелетающей с ветки на ветку.
Понимание пришло неожиданно, острое и беспощадное как удар молнии, едва он увидел, как выбралась из клетки самка.
Потому что никак не могла быть эта темная, почти шоколадная мангура с поперечными полосами на лапах, той, рыжевато-пятнистой красавицей, которой отдал свою душу смотревший на Костю зверь. И значит с каждым шагом хутама на запад, к проливу, мангур все дальше удалялся от восточных лесов, где осталась его любовь. Или она тоже в плену? И вынуждена каждый день смотреть на чужого избранника?
Так вот почему они не размножаются в неволе! И почему так дороги на рынках маленькие котята! Стан невольно оглянулся на клетку с котятами, и в ужасе замер, пытаясь вспомнить цвет шкуры, на которой впервые увидел малышей. Неужели там, в крепости, была она?
Очень трудно, почти невозможно, сравнить увиденный во сне живой, лоснящийся блеск живого меха с куском окровавленной шкуры, которую он даже вспоминать не может без содрогания и все же… вроде пятна на ней были более темными и размытыми… слава богам, если это так.
Думать, что бандиты убили именно ту красавицу, которой Стан любовался в своем странном гипнотическом сне, было невыносимо больно.
И сверлом ввинчивалась в мозги ужасающая мысль, это что же получается, раз мангуры способны терпеть любые издевательства не только из-за своей, но и ради совершенно незнакомой самки, следовательно, им доступны проявления сострадания, благородства и даже… разума?!
Костя даже рот приоткрыл, оглушенный неожиданностью собственных выводов, сразу вспомнились и неотступное внимание зверя к его играм с котятами и старания пробиться именно в его сон… Совсем по новому увиделся вдруг эпизод с царапиной, и неожиданный испуг котенка. Так вот в чем дело! Малыши очень хорошо контролируют себя, и ни разу до этого, даже будучи еще полуслепыми ни один не позволил себе выпустить когти! Значит, котенок и в тот раз не заигрался, а получил приказ от кого-то более сильного, кого ослушаться просто не мог!
Стан перевел взгляд на загнанного в клетку самца, с неотступной тоской следящего за ним, за мангурой, которую ждала клетка и ясно понял, посылая сон-воспоминание, звери поставили его перед выбором.
Невероятно трудным, почти невозможным. Предать интересы человека, который поверил ему, вытащил почти из тюрьмы, привез в свой дом и окружил вниманием и доверием, и помочь этим зверям, названным аборигенами ужасом ночи? Чудовищам, после нападений которых от человечьих тел остаются лишь рваные лоскутки?
Или сделать вид, что ничего не понял и отвернуться, а потом все несколько дней, пока они будут добираться до побережья и переправляться через
Теперь все несовпадения и странности многочисленных баек про нападения зверей стали ему понятны, как доказанная учителем теорема.
Ясное осознание того, что именно ему, Косте, мангур предоставил последний шанс на спасение его самого, Хо и спутников, пробрало до дрожи, даже кончики пальцев затряслись. И ведь никому нельзя ничего сказать, они и так считают его блаженным, и присматривают, как за маленьким, а после такого объявления и вовсе глаз не спустят. Будут следить как за пациентом в дурдоме.
Значит, если он решит что-то сделать, нужно представить дело так, словно он не при чем. Если заранее не позаботиться о надежном плане и собственном алиби, ему потом всю жизнь не рассчитаться за зверей.
Черт, что творится?! Ведь он рассуждает так, словно уже сделал выбор… и даже не сомневается, что звери просто уйдут и никого не тронут! А вдруг этот гипноз именно на то и направлен, что заморочить, обмануть, заставить открыть дверцу и стать первой жертвой?!
В глазах внезапно потемнело, словно с Костей случился солнечный удар, и перед глазами мягко засияло странное, бледно фиолетовое небо с быстро несущимися рваными багровыми облаками. Сидящий на камне беловолосый старик смотрел парню прямо в глаза и что-то жестко и устало объяснял на резком, каркающем языке. Часть слов была смутно понятна, но смысл большинства фраз терялся, путался в непривычной тональности звуков.
И все же основное Костя понял, убивать людей категорически запрещено… и нападать тоже. Лишь в том случае, если они сами нападут или причинят непоправимый ущерб телу.
Он еще пытался рассмотреть, дослушать, понять, где оказался, а окружающий мир уже обрушился на него вопросом Таша:
— Эй, заснул, что ли?
— Немного задремал, — нарочито потянулся Костя, — а что? Когда обедать будем?
— Через час. Хутамщик скоро придет, вещи погрузим и пойдем похлебаем жидкого. Вот, держи твое молоко, я пока к пекарю схожу, мешок сухарей возьму. Вечерней остановки не будет.
Вот оно что, значит, мангур как-то понял это заранее… оно и неудивительно, если предположить, что он у всех может читать в мозгах…
Но тогда получается, что действовать нужно немедленно? А как, кто бы еще подсказал?
В голове снова потемнело, теперь на короткий миг и он ясно припомнил свою ярость, желание, чтобы бандит упал со ступенек. Это он на что намекает?
Что он, Костя, одной лишь силой своего желания?!
Бред.
Полнейший.
И он готов это доказать прямо сейчас!