Шагнуть за порог
Шрифт:
Посмотрев в ухмыляющееся лицо встречающего, Яран щелкнул пальцами, извлек кошель и принялся не торопясь отсчитывать засаленные медяки, игнорируя серебро. Такая вот мелкая месть – пересчитывай гроши, урод. А крупная месть – тот самый щелчок пальцами, жест, сопровождающий простенькое заклинание, которое, можно не сомневаться, «осчастливит» наглеца надолго. Импотенция – она запоминается. И снять проклятие в этом мире кроме самого Ярана вряд ли кто-то сможет. Некромантия чистейшей воды, конечно, священниками традиционно не одобряется, однако не отказываться же от столь полезной возможности из-за такой ерунды?
Когда-то в этих местах
Мимо первого постоялого двора он прошел, даже не повернув головы. В прошлом это место облюбовали рыбаки, команды проплывающих судов и прочий речной люд. А там, где собираются «мокрохвостые», всегда бардак и шум. Это справедливо и для морских портов, и для речных. Сколь Яран знал людей, привычки свои они меняют редко. А это строение, насколько он мог судить, даже не горело, только обзавелось новыми пристройками, изрядно потеснившими когда-то широкий двор. Можно не сомневаться, буянят там по-прежнему. Яран же, хотя умел спать в любых условиях, предпочитал ночевать с комфортом.
А вот заведение практически в центре города интересовало его куда больше. Внушительное строение, аж в три этажа, для такой дыры почти небоскреб. Здесь останавливались купцы, дворяне и прочая «чистая» публика. Дороже, конечно, однако Ярана менее всего интересовали деньги. Даже не возьми он с собой достаточную сумму, на корабле похитителей удалось взять достаточно для финансирования небольшого рейда по вражеским тылам. И плата за постой в эту сумму точно вписывалась.
Толстый парень за стойкой, несмотря на кажущуюся неповоротливость, дело свое знал туго. Моментально определил их в две смежные комнаты, на час зарезервировал мойку, пообещав горячую воду, мыло и «все, что положено», а заодно сообщил, когда начнется ужин. Да, дорого, но сервис, по местным меркам, на уровне. И, уже поднимаясь по лестнице, Яран по привычке спросил:
– Любезнейший, а как в вашем городе с развлечениями?
– Ярмарка по выходным – это налево по улице. И трактир каждый день – это направо.
– А как насчет… гм… иных развлечений?
– Второй этаж, налево, Марта – два талера, направо София – три талера.
– А что-нибудь более экзотическое?
– Третий этаж, Карл – десять талеров.
– Что, такой искусник?
– Нет, но у нас есть священник, которому все это очень не нравится. Но мы даем ему два талера, и он смотрит в другую сторону.
– Значит, Карлу платят восемь?
– Нет. У нас есть шериф, которому это тоже очень не нравится. Но мы даем ему два талера, и он идет пить пиво.
– Значит, Карлу платят шесть?
– Нет. У нас есть еще мэр, которому это тоже очень не нравится. Но мы даем ему два талера, и он просто ничего не видит.
– Гм… Выходит, Карлу платится четыре талера?
– Нет. Мы еще по два талера платим Сэму и Рику, которые держат Карла. Потому что Карлу это тоже очень не нравится.
Сверху икнула, давясь хохотом, Сара. Яран тоже не сдержал ухмылки, но отреагировал не столь бурно. Однако пару дополнительных монет шутнику сунул – повеселил его парень, ничего не скажешь.
Вот так, бодро, он поднялся наверх, зашел в свою комнату, бросил сумку с вещами, осмотрелся. Да уж, не номер люкс, но жаловаться грешно. Все, что необходимо, имеется, а значит, есть шанс неплохо отдохнуть. Завтра они отправятся дальше, силы потребуются, и выспаться однозначно не помешает.
Уже вечером, когда он, разомлев от горячей воды и сытного ужина, собирался укладываться, воспитанница тихонько просочилась к нему в комнату. Поймала удивленный взгляд и плюхнулась на пол аккурат напротив Ярана, подобрав под себя ноги.
– Наставник, можно вопрос?
И чего, спрашивается, словеса разводит? Отлично знает ведь, что Яран, когда его спрашивают, только рад. Ибо считает, что когда человек что-то, да пускай хоть сущую ерунду, спрашивает, он развивается. А развитие для своих воспитанников он считает делом важнейшим. Впрочем, заданный девушкой вопрос можно было считать риторическим. Поскольку она, едва дождавшись ответного кивка, тут же выдала:
– А скажи… Тебе, наверное, тяжело постоянно чувствовать себя рядом с дикарями?
– Знаешь, – Яран почесал кончик носа и поморщился – маленький прыщик, невесть откуда появившийся, болел, как сволочь. – Так тоже было. Первые несколько лет. А потом я понял, что уровень развития – он ведь на самом деле ничего не значит. Просто количество знаний, накопленных не тобой даже – предками. Технический уровень тоже достигнут не тобой. И потом, стреляешь ты из футуристического дизайна пистолета или пошлого лука – какая, если вдуматься, разница? А те люди, что вокруг… Может, они меньше знают, но притом часто оказываются и умнее тебя, и культурнее, и честнее… В общем, когда я это понял, жить стало легче и проще.
– А… Тебе никогда не хотелось семью, детей?
– Хотелось, конечно, – усмехнулся Яран. – Дети… Наверное, в этом мире уже немало моих потомков. А вот касательно семьи куда сложнее. Я живу здесь уже больше двухсот лет и практически не меняюсь. А вот когда женщина, которую ты помнишь молодой и прекрасной, на твоих глазах превращается в старуху и умирает… Наверное, к этому можно привыкнуть, не знаю. Честно скажу, даже не пробовал. В любом случае о создании семьи говорить не приходится.
– А разве нельзя сделать так, чтобы женщина тоже жила долго?
– В этом мире – нет. Увы, здешние наука и магия до этого просто не доросли.
– А в твоем?
– Запросто. А почему тебя это вдруг так заинтересовало?
– Да так… – девушка пожала плечами. – Спокойной ночи.
Проводив Сару взглядом, Яран лишь повторил ее жест. Любознательная девушка, да. Бухнувшись на кровать, он с наслаждением похрустел суставами. Денек сегодня выдался не из легких – набегался, наколдовался… Все мышцы ныли, как сволочи. Это Саре легко – в ее возрасте любая царапина зарастает мгновенно, а Яран, хоть и считался по меркам своего народа молодым, способность так легко относиться к жизненным коллизиям давненько уж как утратил. Что поделать, все мы не молодеем. А с годами все больше разочаровывают цены, зеркало и анализы. И ноющие мышцы – еще не худший вариант. Пройдут, здесь лучшее лекарство – подремать минуток этак шестьсот и желательно в горизонтальном положении. Поэтому – отдыхать! С этой мыслью он и провалился в сон.