Шах и Мат!
Шрифт:
– Зачем мне это? – Тревиль пожала плечами. – К тому времени я уже работала вместе с отцом. Моя работа мне, в принципе, нравится, да и Марс я люблю. Хотя мама всегда говорила, что Земля лучше. Она сама землянка. Средняя сестра сейчас в университете искусств учится, а вторая – заканчивает школу. А твои где родители?
– Отец умер, а мать дома, в Октаве, – помолчав, кратко ответил Ричард.
– Извини, надавила на больную мозоль. А братья, сестры есть?
– Есть младший брат, он стал контрабандистом. Не видел его уже лет пять, наверное. В последний раз когда мы виделись,
– Хочешь, я тебе сыграю? – чуть подумав, предложила София.
– На чем? – Ричард, в который раз за вечер удивился.
– На виолончели. Когда-то научилась играть, теперь вот в перерывах между убийствами утешаю совесть музыкой.
– Давай, – мужчина поудобнее устроился в кресле.
Софи поставила стакан на стеклянный столик и подошла к стене, нажала там незаметную кнопку, и открылся тайник, где на подставке стояла виолончель. Девушка бережно взяла инструмент за гриф левой рукой, а в правую руку взяла смычок. Усевшись в кресле, она крепко обхватила виолончель коленями и легко дернула за каждую струну, проверяя, не расстроилась ли. Затем поставила пальцы левой руки на струны и повела смычком.
Низкий бархатный звук виолончели волной разлился по комнате, по телу Ричарда пробежала стая мурашек. Софи закрыла глаза и погрузилась в музыку. Звуки лились из-под ее смычка легко и естественно. Нежная и красивая мелодия, казалось, трогает самые потаенные струны души, заставляет их дрожать и наполнять сердце сладкой щемящей грустью. Гизборн прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Музыка успокаивала и волновала одновременно. Перед закрытыми глазами медленно вырисовался неясный образ Марианны. Виолончель умолкла. Софи отложила смычок и устало вытерла со лба пот. Ричард сидел в оцепенении, в его ушах все еще звучал печальный заключительный аккорд.
– Это было прекрасно, – еле разлепив пересохшие губы, шепотом сказал он.
– Спасибо, – задорный звонкий голос девушка прозвучал неожиданно резко в тишине, все еще заполненной воспоминанием о чудесной музыке. – Пойду еще себе сделаю, – София поднялась, облокотила инструмент на стену и пошла к барной стойке.
Под действием музыки, Ричарду показалось, что он попал в какое-то другое измерение. Тревиль больше не казалась ему беспощадной, дерзкой “железной леди”, она была хрупкой, нежной и сильной, как цветок, пробивающийся в трещине асфальта. Мужчина зачарованно следил за тем, как она легкой походкой шла к бару, а ее золотистые волосы волнами покачивались в такт ее шагам. Наваждение рассеялось, когда София, задумавшись, споткнулась о порожек рядом с барной стойкой и зло прошипела ругательство. Мир тут же вернулся на место.
– Ричааард! – явно не в первый раз позвала девушка.
– А?
– Говорю, тебе еще сделать? Могу что-нибудь другое, если хочешь.
– Сделай мне еще этого же, – мужчина тряхнул головой и окончательно прогнал наваждение, вызванное музыкой. – А ты здорово играешь! Никогда бы не подумал.
Софи улыбнулась, но промолчала.
– Я вот рисую хорошо, – продолжил Гизборн.
– Рисуешь?! – девушка оторвалась от
– Ага, и вышиваю крестиком, у меня дома даже кое-что на стене висит.
Ричард самодовольно усмехнулся.
Они еще долго пили и болтали. Софи возвращалась к бару раз пять, к концу она уже слегка охмелела и начала рассказывать всякие истории из жизни гарнизона. Ричард забыл, когда он в последний раз так хохотал, он валялся на полу и смеялся до слез, а девушка, сама захлебываясь смехом, продолжала рассказывать. Домой Софи отправила Гизборна на своем мобиле с Васей за рулем.
Стоя в дверях и крепко пожимая сильную теплую ладонь Тревиль, Ричард неожиданно понял, что теперь у него впервые за долгие годы снова появился друг.
1
Улицы Примы сковал леденящий холод, мороз был такой, что замерзала даже электроника в мобилях. Ричард в последний раз попытался завести свою “старушку” и витиевато выругался, когда машина осталась безучастна к его стараниям. Тратить деньги на такси “мушкетер” нужным не счел, поэтому пошел пешком.
До Штаба он добрался уже совершенно околевшим, потому по теплому коридору прошелся с особым удовольствием. Дверь в кабинет с тихим шелестом отъехала в сторону, Ричард переступил порог и недоуменно уставился на Софи. Она стояла на табуретке рядом с окном и терпеливо пыталась завязать узелок на ниточке со сверкающим шариком. Уже с десяток таких шариков висело по всей комнате, а на фикусе весело перемигивалась разноцветными огоньками гирлянда.
– Что ты делаешь? – наконец, спросил он у Тревиль, когда та таки привязала шарик и легко спрыгнула с табуретки.
– Комнату украшаю, – выдала очевидный ответ девушка, достала из коробки на столе пластиковые снежинки и принялась лепить их на окна.
– Эм, а зачем?
Ричард снял плащ и с удовольствием развалился в своем кресле.
– Ну, так Новый год же скоро и Рождество, – весело улыбнулась София. – Праздничное настроение и все такое.
– Серьезно?
Губы Гизборна скривились в насмешливой улыбке.
– Абсолютно, – смешно протягивая первый слог, ответила она. – Там, кстати, на столе твое приглашение.
– Куда?
Мужчина осмотрел стол и сразу наткнулся на красивый небольшой конверт с печатью княжеского дома.
– На бал-маскарад, конечно, – немного раздраженно ответила Софи. – Что-то у тебя сегодня от холода мозги замерзли.
– Есть немного. А мне на него обязательно идти?
– Формально нет, но если по факту, то поход на этот бал добровольно-принудительный. Так что тебе стоит поискать себе костюм.
– Ты уже, небось, себе купила, – Ричард насмешливо усмехнулся.
– Заплатила аванс портному, он обещал что-то сногсшибательное. Я пока даже не видела этого платья. Если хочешь, можем к нему сходить он и на тебя сошьет что-нибудь, ну или подберет из готового.
– Та знаю я, твоих портных. Сдерут в три шкуры, – отмахнулся мужчина.
Девушка внимательно посмотрела на Ричарда, затем подошла к столу и нажала кнопку вызова на вифоне. Ответили ей очень быстро.
– Да, Софи, я слушаю.