Шахматы дьявола

Романов Андрей Вениаминович

По лесной дороге ехал джип. В нем находилось два человека. За рулем сидел мужчина, а рядом с ним девушка.

— Почему мы не стали ждать результата сражения? — спросила Наташа.

— Я его прекрасно знаю. У молодых вампиров нет никаких шансов на победу, — ответил Калаун.

— Но ведь их в пять раз больше.

— Когда-то, войско рыцарей в тысячу сто человек разбило стотысячное войско египтян, — усмехнулся Калаун. — Самому старшему вампиру триста лет. Все они по сравнению с рыцарями еще дети. Никто из них не имеет такого военного опыта, как у

тамплиеров. Поэтому они обречены.

— Зачем же вы их послали на явную смерть?

— Молодые вампиры начали выходить из-под контроля. Они заявили мне, что хотят выбрать себе нового лидера.

— Лидера?

— Совершенно верно. Они уже не считают меня своим господином! — возмутился Калаун. — Я дал согласие на выборы при условии, что они уничтожат рыцарей.

— Неужели они не почувствовали западни? — удивилась Наташа.

— Слишком долго молодежь наслаждалась легкими победами над смертными. Они потеряли чувство реальности.

— Может, стоило их образумить?

— Легче вырастить новое поколение. Этим же отморозкам место в аду.

— Как же вы собираетесь добраться до хрустальных черепов, находящихся у рыцарей? Сейчас у вас нет надежных помощников.

— У меня есть ты, — напомнил Калаун. — Или я ошибаюсь?

— Я до конца своих дней буду с вами, мой господин, — Наташа прижалась к плечу Калауна.

— Мне этого достаточно, — верховный жрец поцеловал свою подругу в макушку. — Надеюсь, что рыцари поймут серьезность ситуации и присоединят свои черепа к моим.

— А если не захотят этого делать?

— Не думаю, что они ради своих амбиций пожертвуют жизнями людей. В крайнем случае, я отдам им свои хрустальные черепа.

— Тогда вы проиграете партию, — нахмурилась Наташа.

— Вовсе нет, — улыбнулся Калаун. — Я никак не могу проиграть.

— Почему?

— Потому, что только я знаю, в чем состоит проигрыш, а в чем выигрыш.

Глава пятьдесят седьмая

Ринувшиеся в атаку сарацины не заметили, что к ним присоединились три рыцаря. Топот копыт, лязг оружия и воинственные выкрики, разносившиеся по всему полю, позволили сделать это скрытно. Три всадника неслись за сарацинами и рубили им головы. Два чучела, одетые в доспехи свалились в ров, окружавший замок. Сарацины так и не поняли обмана. Они подняли свои клинки вверх, огласив поле боя радостными криками. В следующее мгновение на их головы посыпались мощные удары тяжелых рыцарских мечей. Могучие фризы сталкивали сарацин, вместе с их конями в ров, там вампиров ждали длинные острые колья. Другие лишались голов прямо в седлах. Рыцари методично истребляли воинов верховного жреца. Все участники сражения понимали, что пощады не будет.

Бой с остатками войска сарацин длился недолго. Разрозненные, потерявшие присутствие духа воины жреца не смогли оказать достойного сопротивления. Сбежать с поля боя никому не удалось. Во рву еще стонали несколько вампиров, пронзенные кольями.

— Где этот студент? — проворчал Бертольд.

Рыцари стояли на краю

рва и смотрели в сторону ворот. Они до сих пор были подняты. Вот в бойнице башни появилась голова и кончик стрелы арбалета.

— Что задумал этот юнец? — удивился Бертольд.

— Наверное, собирается отбивать атаку сарацин, — рассмеялся Гуго.

— Он, что не видит, что все закончилось?

— С его зрением это сделать затруднительно, — предположил Григорий.

В трех метрах над головами рыцарей пролетела первая стрела.

— Что будем делать? — озадаченно спросил Бертольд.

— Умрем, но не обидим невинное дитя, — скорбно произнес Гуго.

— Степан, если ты закончил упражняться в стрельбе, то будь любезен, опусти ворота, — крикнул Григорий, когда еще три стрелы пронеслись мимо рыцарей, и наступила пауза.

— Григорий, это вы? — донеслось с башни.

— Конечно я.

— Я мигом, — раздался радостный голос студента.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем ворота опустились. Рыцари въехали во двор замка и уставились на Степана. Его лицо озаряла радостная и немного растерянная улыбка.

— Где твои очки? — поинтересовался Григорий.

— Разбились, когда я поднимался на башню.

— Зачем ты туда полез?

— Сарацин было очень много, и я решил вам помочь. Сбегал за арбалетом и стрелами. Я не опоздал?

— Как раз вовремя успел, — Гуго обнял юношу за плечи. — Увидев такую мощную поддержку, сарацины в страхе разбежались.

Вечером все собрались у камина.

— Странно все это, — произнес Бертольд, глядя на разгорающийся огонь.

— Что именно? — спросил Григорий.

— Мы одержали победу, но радости, почему-то, я не испытываю, — признался Бертольд.

— Это потому, что все очень быстро закончилось, — предположил Гуго. — Пока ты на своем тяжеловесе доскакал до сарацин, мы всех уже порубили на мелкие кусочки. Лишили ребенка его лучшей забавы.

— Зачем понадобился этот маскарад со старинной одеждой и оружием? — продолжил Бертольд, не обращая внимания на шутки француза. — Я уже готов был к тому, что Калаун будет осаждать замок с помощью артиллерии и пулеметов.

— Для верховного жреца это слишком грубо и не эстетично, — выразил свое мнение Григорий. — Он любит красиво жить. Поэтому все делает изящно. Любое действие обустраивает, как маленький спектакль или шоу.

— При всей моей любви к сражениям, я никогда не считал войну красивым ремеслом, — возмутился Бертольд. — Делать из смерти развлечение — это пошлость.

— Римляне так не считали, — напомнил Григорий. — Они, как раз довели это искусство до совершенства.

— Из этого можно сделать вывод, что Калаун сегодня развлекался, — сказал Роберт.

— По-моему он умышленно послал на смерть своих слуг. Ведь знал, что мы с ними справимся. Глупость какая-то, — пожал плечами Бертольд.

— Могу предположить, что Калаун может ошибаться, — задумчиво произнес Григорий, — но глупостей он не делает никогда.

— Тогда, что все это значит? — спросил Бертольд.