Шахматы на раздевание
Шрифт:
– Очень благородно. Но вот муж покойной считает, что один из этих дополнительных пациентов оказался настолько неблагодарным, что напал и убил своего врача.
– Я тоже на похоронах была и слышала там от него эту версию. Но разве полиция не разобралась в этой истории до конца?
– Убийца Людочки до сих пор не найден. Иначе мужу бы об этом сообщили.
– Ну что я могу вам сказать? Съездите сами в этот кабинет. Там вместе с Людочкой работали еще два врача и секретарша. Специального медицинского образования у нее не было, но для того, чтобы перекладывать бумажки, отвечать на звонки и вести запись пациентов, оно
Хасановой явно не хотелось возиться самой, роясь в карточках пациентов и разбирая их истории, и она успешно спихнула эту работу на неизвестную пока что подругам Тамару Георгиевну. Что же, если та женщина окажется более толковой, подруги не против съездить еще в одно место, где покойная Людочка тоже работала, посмотреть, что там и как.
– И каким образом нам найти эту секретаршу?
– Сейчас я дам вам визитку, которую мне Людочка оставила еще в прошлом году, когда только-только открыла свой кабинет. Там есть все необходимые телефоны и координаты.
И врач с головой нырнула в ящик своего стола. Как успели заметить подруги, если на самой поверхности стола доктора царил образцовый порядок, то в ящиках бумажки, посуда, какие-то бланки, стержни для ручек и прочее барахло валялось в полнейшем хаосе. И к тому же бумажки были мятые, чашки покрыты густым черным налетом, бланки помяты, а многие стержни для ручек, как подозревали подруги, были пусты или засохли.
Такой беспорядок был подругам неприятен и непонятен. У них дома иной раз случалось, что оставались валяться на поверхностях ненужные вещи или даже скапливалась пыль в ожидании, пока ее вытрут. Зато внутри шкафов и на полках все вещи находились в организованном порядке. Во всяком случае, колготки вместе с чайными ложками у них точно не валялись.
Тамара Георгиевна сразу же согласилась встретиться с сыщицами, едва только услышала, что речь пойдет о Людмиле Милюковой.
– Знала ли я погибшую? Конечно, я ее знала!
И тут же начала нахваливать покойную.
– Могу сразу сказать, что такого хорошего и порядочного человека редко встретишь в наше время, – решительно заявила она.
И сурово поглядела на подруг, не осмелятся ли они ей возразить?
Подруги не осмелились бы вякнуть что-то против даже в том случае, если бы сами лично знали покойную Людочку. Внешний вид Тамары Георгиевны отбивал всякое желание противоречить ей по какому-либо вопросу. Выглядела женщина впечатляюще. Огромные, поросшие густой щетиной руки и ноги, которой Тамара Георгиевна совершенно не стеснялась. Мощный торс венчала громадная голова с пышными стоящими дыбом волосами. На необъятной груди лежал складчатый подбородок, в котором подруги попытались сосчитать слои, да быстро в них запутались и оставили эту затею. Женщина-великанша Тамара Георгиевна умела внушить почтение к себе.
Голос у нее тоже вполне соответствовал ее внешнему облику. Он одновременно напоминал рев слона и шум горного водопада.
– Если
И Тамара Георгиевна так сжала свои огромные кулаки, что подругам стало даже жаль неизвестного им преступника, покусившегося на жизнь Людочки. Окажись он в руках у этой великанши, двадцать раз пожалел бы о содеянном. И, к удивлению девушек, именно тут они обнаружили подлинную и искреннюю скорбь по погибшей женщине. Скорбь, которая никак не хотела уходить, несмотря на относительную давность случившегося несчастья.
Вот домашние Людочки, те быстро оправились от удара. А ее коллега продолжала искренне скорбеть о погибшей, словно это произошло только вчера. Во всяком случае, Тамара Георгиевна горько заплакала, когда заговорила о Людочке, она сказала, что больше всего в жизни мечтает отомстить злодею.
– Убивала бы его медленно и мучительно, как он нашу голубку! Виданное ли это дело, мало того, что просто убил, он еще и рядом сидел, ждал, когда она совсем обескровет, чтобы уж не спасти ее было. А пока сидел, еще и поглумился над ней.
– Вы говорите про порезанные руки и ноги?
– Порезанные? Вот и видно, что ничего-то вы не знаете. Кисти рук и ступни были у Людочки пробиты насквозь!
– Муж Люды упоминал об этом.
– То-то и оно, что разве что упоминал, – фыркнула Тамара Георгиевна. – Не очень-то он переживал, скотина толстокожая. А я много ночей спать не могла, все думала, какой же конец страшный наша Людочка выдержала. И не обороняясь, она эти раны получила, специально этот скот над ней поглумился. Это же каким извергом надо быть, чтобы содеять подобное с этим ангелом!
– Вы так любили покойную?
– А ее все любили. Очень она была душевная и отзывчивая. И с больными своими возилась, словно с малыми детьми. Да они до сих пор опомниться и в себя прийти не могут. Иной раз зайдут ко мне по старой памяти и все плачут, плачут о ней, о голубке нашей.
И Тамара Георгиевна и сама шмыгнула носом. По щеке у нее скатилась слеза, которую великанша не успела вытереть. Слеза шлепнулась на стол, и на его ровной поверхности образовалась внушительных размеров лужица.
– Скажите, а откуда у вас информация о ранах, которые убийца нанес покойной?
– Вы про ее ручки и ножки пробитые? Да уж не первый год я с медиками общаюсь. Нашлись и у меня знакомые, кто вскрытие нашей голубки делал. Они первые и сказали. А потом уж и муж покойницы подтвердил.
Подруги переглянулись. У них обеих в головах появилась одна и та же мысль – надо обязательно выяснить, какие именно травмы конечностей получили Костя и Леночка. Если у них тоже руки и ноги были не порезаны, а именно пробиты насквозь, вывод ясен, тут действовал один и тот же человек, по всей видимости, маньяк.
– Серж сказал, что Лену убили таким же образом, что и Костю, – шепотом напомнила подруге Леся.
И помимо воли девушки испытали нечто вроде облегчения. Значит, ни Аня, ни Лора, ни тем более Хаяне не виновны. Все три убийства дело рук совсем другого человека. И кто этот человек, подругам позарез нужно было узнать.
– Мы пришли, потому что хотим побеседовать с кем-нибудь из бывших пациентов Людмилы.
– Да с кем же именно?
– С Антоном.
– Антон? Ну, это вы правильно решили. У Антона к Людочке особое отношение было. И даже после ее смерти он тут часто появлялся.