Шахматы. Чёрная королева

Флёри Юлия

— К черту! — Бросил ругательство в сторону.

Резко к той двери двинулся, по ходу майку с себя стянул и отшвырнул куда-то в кресло. Ручку провернул и вошел, а Алена там. У кровати стоит, к нему лицом развернувшись, и глазищами ошалелыми смотрит. Не моргает даже. Вроде что-то сказать хотел, а как вошел, понял, что и без слов понятно все. Приблизился и вроде вот она — руку протяни и твоя. Руку Андрей протянул, а вот отдачи не было. Тому и рассмеялся, понимая, что смех злым выходит. Адреналин зашкаливал, возбуждение в сплошную болевую вспышку превратилось, а сперма, казалось, сейчас из ушей попрет, так все внутри барабанило.

Первое прикосновение каким-то резким получилось. Алена его руки снова оттолкнуть попыталась и скривилась, понимая,

что цепкие пальцы до боли впиваются в кожу, но не отпускают. Поцелуй-укус где-то в области шеи пришелся. Он губами в нежную кожу впился, а зацепиться не получилось. Ее шипение как вызов принял и только взглядом предупредить успел, что не отступит. По ее правилам совсем недолго играл и всякий раз заново перехватывать ладони надоело. Тогда просто скрутил их, не позволяя отбиваться. Рванул успевший распоясаться халат и ловко стянул, отбросил в сторону, чтобы не мешался. Выпирающие под тонкой майкой соски увидел и глухо зарычал. Майку задрал, а потом и вовсе через голову стянул, не желая возиться. Один сосок зубами сжал, другой между пальцами, попутно всю грудь сжимая.

Как Аленку дугой выгнуло в знаке протеста не заметить не мог, но и не воспользоваться себе не позволил. Свободной рукой шорты стянул и зажмурился от притока крови к члену, так нехорошо стало — малышка его без трусов была. Она вырывалась, а он под себя подминал. Ребром ладони между ног провел, чуть погружаясь. Грубо, но сейчас и не мог иначе. На ладони осталась влага. На губах блуждающая улыбка превратилась в животный оскал. А еще поцелуев хотелось. Таких, чтобы до остановки дыхания. Аленка пыхтела, пытаясь тонкие ручки высвободить, а он только сильнее их сжимал, не давая и намека на успех. Буквально на секунду завис над ней, трепыхающейся, а потом в губы грубым поцелуем впился, ее протестующий стон на корню подавляя. Совсем скоро понял, что не целует — кусает губы, сминает их своими, подавляя волю, заставляя от сопротивления отказаться. Металлический привкус крови во рту не отрезвил — только напора добавил. И практически сразу своим языком принялся хозяйничать у нее во рту, затолкав в глотку любой писк, любой визг, который издать хотела. Сейчас только о том, как бы вздохнуть думала, а Андрей не уступал. Пахом в ее живот вжимался, о бедро терся, сходя с ума от желания.

Свои джинсы расстегнул, вместе с бельем стянул с поясницы, затолкал ногами к щиколоткам. Почувствовав свободу, простонал, влажной головкой о нежную кожу ее бедра потерся, урча от восторга, который по всему телу разливался. Такой желанной Алена была сейчас, такой непреступной казалась. Два пальца в нее вставил и простонал в губы, чувствуя, как влага стекает по ним, обволакивает. Давая временную передышку, улыбнулся — любил он таких девочек домашних. Неопытных, неискушенных. Так приятно было учить их плохому… И сейчас она вокруг его пальцев судорожно сжималась, пытаясь их вытолкать. Не понимала, глупая, что только цену свою тем самым повышает.

Андрей до трех сосчитал и членом в нее толкнулся, шипя от того давления, что по телу током простреливало. Несмотря на обилие смазки, пошел туго. На какое время замер, в ее лицо посмотрел.

— Т-ш-ш. — Успокоил, целуя в висок, волосы ладонью разглаживая. — Расслабься, маленькая.

Понял, что не хочет его слышать, что понимать отказывается. Изогнулся и сильно сжал зубами сосок. Горлового стона, в который Аленка все силы вложила, дождался, и толкнулся до упора. Укус тут же зализывать принялся, а как почувствовал, что малышка сдалась, руки ее отпустил. Только не хотел безвольной куклы перед собой видеть. Взбесился ее молчаливой покорности, которую продемонстрировать пожелала. Резко вышел, на живот ее перевернул, за бедра вздернул, на четвереньки выставляя. С оттяжкой по ягодице шлепнул, заставляя из ступора выйти и, только расслышав тихие проклятия, толкнулся снова. Вот теперь Алена стонала. Под другим углом в нее входил. Слышал, чувствовал, как член внутри упирается, отдавая вибрацию от толчка по всему

телу. Толкался сильно. Так, как не с любой проверенной себе позволял. По-другому с ней не хотелось. По-честному нужно было!

Как заметил, что руки ее дрожат, с напором на справляясь, на шею надавил, голову на матрац укладывая, а бедра крепко держал, создавая противодействие, на себя насаживая. Когда стоны перешли во всхлипы — прислушался, но малышка и не думала плакать — губу закусила, чтобы голос свой от него спрятать. Забавлял его этот протест. Первобытные инстинкты будил, о которых и не подозревал прежде. Всю ее хотелось. Всю и сразу. Со всеми мыслями, со всеми истериками, которые сегодня еще увидит. Выгнулся, чтобы языком по позвонкам пройтись и каждый нерв ее прочувствовал, каждую клеточку сладкого тела, что противостояли ему похлеще хозяйки. Мог бы — от самого кончика бы начал, только бы всю отдачу ее себе забрать.

Вел влажную дорожку, не торопясь, и пульсацию одну на двоих отсчитывал. За плечо несильно прикусил и вибрацию, от места укуса исходящую, сопроводил блуждающей улыбкой. Дальше — больше. Кожу над каждым шейным позвонком зубами оттянул, а Аленка бесится, Аленка злится, что физической силе противостоять не может, что поддаться вынуждена. Испариной тела покрылись. Влажными стали, липкими и температура не то, что внутри — вокруг зашкаливает. А он к лицу ближе пробирается. Уже аккуратно, лишь легонько касаясь. Губы нашел и, не позволяя отвернуться, языком по ним провел, увлажняя, дразня, совсем немного в рот толкнулся и услышал, как ее зубы щелкнули. Рассмеялся в голос.

— А я все равно знаю, что тебе со мной хорошо. — Жарко прошептал, нарываясь.

Кожу на ее бедре, удерживая, казалось, до живого синяка сжимал, а все мало. Все большего хотелось. Для нее и для себя. Тогда ладонь с бедра и соскользнула ниже, между ног потянулась. Клитор нащупал и буквально за несколько секунд от легких касаний, от массажа, до жесткой атаки дошел. То кружил вокруг него, то надавливал, то между пальцев сжимал. Дрожь, что глубоко внутри ее тела зарождалась, быстро в мощнейшую вибрацию превратилась, а ему все не то, ему все мало. И губу малышка все так же закусывает, уступать не желая.

Немного понадобилось времени, чтобы решение в голову пришло. Тут же ее челюсть насильно разжал, большой палец руки в рот протолкнул и, в точности движения члена повторяя, двигал им, проникая все глубже. Тело сжалось в предоргазменной судороге, как почувствовал, что Аленка зубами палец сжала, а самым кончиком языка по подушечке прошлась. Вот тогда точно с катушек слетел. И будто время остановилось, так хорошо стало. Только пульсация в висках и разводы перед глазами. Клитор ее все сильнее сжимал, агрессивнее, членом глубже толкался, а пальцем язык поглаживал, ни в чем не уступая.

— Да… Да… — Простонал, как захват на пальце болью во всем теле отразился. — Да бля! А-А-А! — То ли простонал, то ли прорычал, бурно кончая. И как она кончила, почувствовал, когда до боли его внутри себя сжала.

Наклонился, чтобы поцеловать, и заставил голову вывернуть, ласку принимая. Совсем скоро рядом с Аленой без сил рухнул, пытаясь отдышаться. На джинсы, что в ногах собрались, с отвращением глянул и двумя рывками их сбросил.

Не сразу в себя пришел, опомнился. Полчаса так точно без движения лежали. Аленка, само собой, лицом к стене повернута, а он в потолок глядя. Как отошел, скрипя зубами, самому себе признался, что поговорить с ней все-таки стоит. И никакой оргазм ее обиду не заглушит. На бок повернулся, ладонь вскинул, а вот прикоснуться решился не сразу — прислушался. Смотрел на нее, а Алена как натянутая струна, дотронься — лопнет. Он дотронулся, она, естественно, как ужаленная вскочила, в одеяло завернулась и в ванной закрылась. Нервно пропыхтев что-то неразборчивое и не имеющее смысла себе под нос, Андрей следом поднялся. Джинсы на голое тело натянул и в дверь благоразумно постучал. Не дождавшись ответа, за ручку дернул и не удивился тому, что дверь оказалась закрыта.