Шахта дьявола

Хара Кай

Даже через телефон я чувствую нестабильную энергию вокруг него. Чем дольше он смотрит на меня, тем сильнее он меняется и заряжается.

Связь между нами становится натянутой, хотя жгучая потребность бурлит в моем животе. Возбуждение от него стало частью моей автоматической нервной системы, я не способна ее контролировать.

Именно от этого я и бегу.

— Амор , — зовет он.

С тем же успехом он мог бы прошептать это прямо мне на ухо, прижимаясь всем телом к моей спине и руками

на моем горле, насколько сильно это на меня влияет. Если бы я не сидела на стуле, мои колени бы подогнулись.

Но он безжалостный убийца, и я не могу упустить это из виду, как бы мое тело ни старалось заставить мой разум подчиниться.

— Ты должен знать, что нападение на людей, которых я люблю, не принесет тебе того, чего ты хочешь.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на моей мысли, его глаза вспыхивают в ответ.

— Кого еще ты любишь ? — спрашивает он, его губа скривилась от раздражения, а лицо осветилось. — Имена.

— Немного поздно беспокоиться об этом, не так ли? — Я отвечаю многозначительно.

Очень мило с его стороны, что ему плевать, когда он тоскует по мертвой женщине, продолжая превращать мою жизнь в ад.

Его аура становится откровенно враждебной. Он садится вперед, приближаясь в опасной близости к камере.

— Дагни жила, потому что я знал, что она каким-то образом приведет меня к тебе, — безжалостно хрипит он, челюсть настолько напряжена, что кажется, вот-вот сломается. — Но если я узнаю, что у тебя есть любовник, ожидающий своего часа, amor , я скормлю его своим собакам на завтрак и заставлю тебя смотреть.

— Ты не сможешь таким образом контролировать мою жизнь, — восклицаю я.

Он скалит зубы, стоя сейчас. Я чувствую себя напуганной, хотя он сидит за сотни миль от меня и на самом деле не передо мной.

— Да, я могу, — рычит он. — Я владею тобой.

— Никто не владеет мной.

Тьяго хватает лист бумаги рядом с камерой и показывает мне. — В этом контракте написано, что я, черт возьми, владею. Я заплатил за тебя двадцать миллионов фунтов.

Он уверен, что держит эти документы под рукой. Интересно, бесит ли его это каждый раз, когда он смотрит на это, зная, что его инвестиции носятся по всему миру, убегая от него?

Горечь закипает у меня в животе, когда я вспоминаю, как небрежно он меня купил.

Как легко мой отец продал меня.

Я смахиваю слезы, думая об этом, и вместо этого насмешливо усмехаюсь, чтобы скрыть момент своей слабости. — Это и все?

Когда он отвечает, его голос становится опасно тихим.

— Я был готов заплатить в сто раз больше, — бормочет он. — Но за всю жизнь, полную глупых решений, самым важным из решений, которые принял твой отец, было то, что он отпустил тебя за такую низкую цену.

Я пожимаю плечами, как будто это не имеет значения, и отвожу

взгляд. — Мой отец никогда не видел никакой ценности в моем существовании. Кого волнует, насколько я умная и способная? В конце концов, я всего лишь дочь. Он, наверное, был вне себя от радости, что кто-то согласился заплатить столько денег за меня, маленькую старую для замужества, — язвительно добавляю я. — Я гарантирую, что он думает, что вышел победителем в этой сделке.

Тьяго молчит так долго, что я снова смотрю на него. Когда я это делаю, я обнаруживаю, что он смотрит на меня, его глаза сияют острым интересом. В его взгляде есть что-то такое, что кажется совершенно обнажающим, как будто он смотрит сквозь поверхность и снимает каждый слой, чтобы обнажить меня до глубины души.

— То, что он не видит, насколько ты исключительна, не означает, что я не вижу. Вот почему ты мне нужна.

Нужна, а не хочу.

Я была бы дурой, если бы восприняла эти слова как нечто большее, чем непреднамеренную ошибку. Тем не менее, мое сердце замирает в ответ. Его слова звучат правдоподобно, как будто он умоляет меня поверить ему. Но он мастер-манипулятор — как я могу доверять всему, что он говорит?

— Ты ранил моего друга. Зачем мне вообще идти к тебе, если ты с такой же легкостью можешь причинить мне боль?

— Я причиню тебе боль, amor , — обещает он, заставляя меня дрожать. Почему-то я чувствую не страх, а волнение. — Я накажу тебя за то, что ты была плохой девочкой, но тебе это чертовски понравится.

— Затем-

— Но я также позабочусь о том, чтобы никто никогда тебя не трогал. Ты будешь моей королевой, и я буду защищать тебя до последнего вздоха, если придется. Все, что нужно, чтобы обезопасить тебя, я сделаю это, не моргнув глазом.

— Но ты не сможешь защитить меня от себя.

— Вернись, и я покажу тебе, насколько приятной может быть боль и подчинение. Ты будешь умолять меня сделать все, что я хочу, потому что в глубине души ты этого хочешь. Осталось только заставить тебя признать это.

Я качаю головой, игнорируя его. — Почему ты не можешь найти кого-то другого, я не понимаю. Ты меня даже не знаешь.

— Я знаю, что ты моя.

Он говорит это категорически, веря в это горячее, чем я когда-либо во что-либо верила за всю свою жизнь.

— Откуда?

— Я понял это в тот момент, когда увидел тебя.

— И тебе этого достаточно?

— Это все, что имеет значение. Ты единственная жена, которую я хочу.

Его собственнические слова разжигают мою кровь, заставляя меня дрожать.

— Мне нужен муж, который не убивает людей. Тот, кто не причинит вреда моим друзьям или не хочет причинить вред мне, — говорю я, качая головой. Мы ходим по кругу. Это была ошибка. — Сейчас я положу трубку.

Его глаза сверкают. — Думаю, тогда Дагни выполнила свою задачу.