Шахтёр
Шрифт:
Этот концентрат из стандартных гранул концентрата стандартной смеси металлов [8] спаивался в блоки стандартного размера весом в одну тонну. Смеси, вырабатываемые из разных пород астероидов и разных естественных космических объектов за несколько сотен лет были изучены по химическому составу и соотношению металлов в них и классифицированы. Имелось несколько тысяч разнообразных вариантов смесей металлов и их соотношения в конечном блоке из гранул металлической смеси, и столько же названий пород астероидов. Таким образом, уже на стадии исследования астероида и его сканирования было понятно, что будет добыто из него и какая смесь металлов будет получена. То есть, и сам шахтёр, правда, шахтёра это мало интересовало, если у него не было изученной и освоенной базы «Производство», и корпорация, на
8
КССМ.
Далее, шахтёр при сканировании выявил другую породу, а они все были классифицированы многочисленными предыдущими поколениями учёных и шахтёров, например, тоже очень распространённый «анат». Сразу происходит классификация и определение породы. Мощностей даже самого простого искина хватало на подобные действия. Получалось, что из породы вырабатывается в конечном итоге две тонны стандартной смеси «анатина [9] » со стандартным содержанием. Для примера, в каждой тонне девятьсот килограмм меди, девяносто серебра, два платины. Эта порода продавалась, для примера, по пять кредов за тонну руды, а стандартная смесь концентрата металлов в девяносто восемь раз дороже за одну тонну, то есть четыреста девяносто кредов.
9
КСМ «анатин».
Очень редко встречались породы с высоким содержанием одного металла, это тоже было классифицировано, и был понятен выход смеси. За многие годы всё было исследовано, все исключения известны и понятны. К примеру, попался «ранит», это порода, в каждом кубе которой содержались тысяча килограмм смеси железа и ещё каких-то металлов. В этом случае из ста кубов ранита вырабатывается стандартная смесь металлов ранитин [10] в объёме ста тонн смеси железа и сопутствующих металлов, согласно таблице концентраций, сделанных специально под эту породу, как исключение. Таких случаев было очень мало, как и таких руд и пород. В основном стандартные сто кубов против двух тонн стандартной смеси концентрата металлов.
10
КССМ «ранитин».
Выделение металлов из смесей требовало громоздкого и сложнейшего оборудования, поэтому на этом этапе шахтёрские и добывающие корпорации свою работу заканчивали. В дело вступали уже промышленные и перерабатывающие заводы.
Промышленность работала именно на стандартных смесях металлов. Более тонкое производство выделяло металлы. Но делалось это скорее всего без особых раздумий. Подбиралась смесь, в которой больше всего компонентов было задействовано в продукте производства. Покупались стандартные смеси в виде стандартных блоков по одной тонне, металлы разделялись, изготавливался продукт. Продавался продукт. Остатки в виде отдельных металлов, уже очищенных, продавались тоже, но уже по повышенной цене (правда, в продаже очищенных металлов не было, как гласил пакет информации у Лады, хотя возможно, что они получали другое наименование концентрата стандартной смеси металлов КССМ)), а скорее всего тоже шло в производство и в виде продукта тоже продавалось. Потерь металлов при производстве, как уверяла база знаний, не было. В дело шла смесь металлов полностью. На более сложные и многокомпонентные продукты шли различные смеси металлов. То есть, к примеру, сорок блоков смеси ортина, восемнадцать блоков рекситина и один блок дорогущего гардитина. Безотходное, унифицированное и максимально стандартизированное производство. И так по всему Содружеству.
Все эти базовые знания Егор получил из баз данных и знаний. Для упрощения в местном шахтёрском и производственном жаргоне были приняты системы упрощения
Егору стало всё понятно. Особых трудностей для себя он не видел, стоило поподробней изучить всё это, но пока ему хватало и того, что есть.
— Егор, анализ информации завершён, — сообщила Лада. — Все данные собраны в карту обследованного астероидного пояса. Глубина, как я и говорила, всего сорок километров от края. Это наше. Данные Неогена охватывают участок пояса на триста километров вглубь.
— Вынеси всё на экран. Наложи одно на другое. Сверим.
— Достоверность информации Неогена пятьдесят восемь процентов. Они провели простое широкополосное сканирование. У нас более точные данные, но на меньшую глубину.
— Вот и важно выяснить совпадения. На основе этих совпадений предположить наличие в глубоких слоях достоверных концентрированных областей дорогих руд и пород.
— Задача принята, — искин помолчал и выдал предложение. — При сканировании первой зоны нашим сканером выявлены четыре места повышенного содержания марита, руда в четыре раза дороже рексита.
— Объём?
— С четырёх мест соберём чуть больше двухсот кубов, но это неточно, месторождения выходят из зоны обследования вглубь астероидного пояса за пределы сорока километров. Более точно можно определить при индивидуальном сканировании каждого астероида.
— Давай к самому крупному, — решил Егор.
— Выполняю.
Первое место оказалось у небольшой каверны [11] в астроидном поясе примерно ста семидесяти километров диаметром. Прошли во впадину, начали вырабатывать лазерами все астероиды, мешающие проходу корабля к месту с повышенной концентрацией марита. За полдня в трюме оказалось почти двести тонн рексита, но зато подошли к астероиду, целиком состоящего из марита. Персональное сканирование астероида дало запас руды в восемьсот девяносто восемь кубов марита и тысяча шестьсот тридцать кубометров рексита. Егор первым делом решил вырабатывать дорогой марит. На маневровых двигателях подошли на дистанцию в сорок метров, что называется, почти впритык. Стабилизировали своё положение и, переведя двигатель в режим реактора, стали бодро пилить астероид в месте, где залегал марит.
11
Впадины.
Снаружи их было не видно. Внутри астероидного поля их было тоже не найти. Да и не стал бы их тут никто искать. Их, это Егора и Ладу, Егор почему-то искина отождествлял с живым человеком. Дурость, конечно, как понимал Егор, но положение на деле существовало.
Грузовой трюм «Шахтёра» был разбит на шесть отсеков, каждый в среднем по шестьдесят с лишним тонн. Дальние отсеки от рубки корабля, находящейся в центре корпуса, были связаны с внешнем пространством. Там царил вакуум, а в два ближних от рубки, верхний и нижний, можно было загнать воздух. Егора интересовал верхний. Там был установлен мини-комплекс частичной переработки руды. На тестировании он показал, что находится во вполне работоспособном состоянии. Егор затребовал у искина всю техническую документации на него, и пришёл к выводу, что его надо срочно запускать. Переработка руды в КССМ сразу заинтересовала Егора именно из-за различий в цене и объёмах груза.
Знаний, как и ожидалось, не хватило. Нужен был как минимум третий ранг в производстве, и это только начало. В этом случае можно было составить реакцию переработки и более-менее грамотно его запустить. Чтобы пользоваться комплексом уверенно, требовалось много разных знаний: «кибернетика», комплекс был ничем иным как своеобразным роботом, работающим на внутренних циклах, «инжиниринг», «техник малых промышленных систем», «энергетик малого корабля», «энергетик промышленных систем» и много ещё всего. Следовало или изучить базы целиком или собрать из них необходимое, главным было именно наличие этих баз, а их пока у Егора не было, как и денег на их приобретение. Пять часов ушло на изучение второго ранга, ещё двадцать пять на третий. Голова гудела от передозировки информации. Егор вывалился из реальности нейросети в сон, но информацию по производству третьего ранга освоил. Отдых занял двенадцать часов непрерывного сна.