Шалая любовь моя

Дэвис Мэгги

Узнав о частном детективе, Лейси так разъярилась, что учинила в собственной квартире погром, выражая таким образом свое негодование поступком Майкла Эскевария. Нет, подумать только – приставить к ней «хвост» лишь для того, чтобы убедиться, что она не встречается с другими мужчинами! Тарелки с дребезжанием так и подскакивали на полках, когда Лейси мерила шагами кухню, буквально слыша слова черного кугуара о том, что лишь защищает собственное право на «эксклюзивность» свиданий по пятницам.

– Пошли, – решительно заявила Лейси, схватив огромного сыщика за рукав и увлекая его в сторону такси,

только что остановившегося посреди Тридцать второй улицы. – Не усложняйте себе жизнь и поезжайте вместе со мной. Мне надо еще заехать в «Дэйч шопвэлл» за кое-какими продуктами, а уж после этого домой. Вы бы не хотели, – повинуясь озорному чертенку внутри ее, вдруг предложила Лейси, – отужинать сегодня вместе со мной? Покушать спагетти?

– Мисс Кингстоун, умоляю! – Его грубоватое лицо сморщилось в гримасе отчаяния. – Неужто вы хотите, чтоб у меня были большие неприятности?

Лейси улыбнулась ему. На вид Джо было около пятидесяти; наверное, прежде он работал следователем в полиции Нью-Йорка – во всяком случае, в телесериалах было бы именно так. Насколько можно судить, у него почти суточная вахта. Как бы рано Лейси ни выходила из дома, Джо неизменно дежурил у ее подъезда и сопровождал на работу и с работы, как бы поздно Лейси ни возвращалась.

– Джо, вы ведь следите за мной? – спросила Лейси. – Вы бы сказали мне об этом, если бы слежка длилась всю неделю, не так ли?

Он лишь молча искоса посмотрел на нее.

«И почему я позволяю Майклу Эскевария так поступать со собой?» – недоумевала Лейси.

«Потому что нуждаешься в работе», – подсказал внутренний голос.

«Вовсе нет, – возразила она. – Не лучше ли искренне признаться себе во всем?»

«Ты мечешься, потому что влюбилась», – с упреком сообщил все тот же внутренний голос.

«Ничего подобного! Не городи вздор. Я ни разу ни в кого не влюблялась!»

«А с чего ты взяла, что если ни в кого не влюблялась, то никогда и не полюбишь?» – продолжал глумиться внутренний голос.

«Да, но не таким же образом! – жалобно откликнулась Лейси. – Майкл Эскевария – жестокий, неумолимый, немилосердный рабовладелец! Ты ведь знаешь, как он ко мне относится! Никогда! Никогда я его не полюблю!»

«Не говори так, – возразил голос. – Ты даже не можешь выбросить его из головы с той самой ночи, когда встретилась с ним! Разве он тебе не снится по ночам? Разве ты не просыпаешься с единственной мыслью снова оказаться в его объятиях, снова ощутить жар его поцелуев?»

Откровенная правда потрясла ее до глубины души.

– Я влюбилась, – пробормотала Лейси, устремив взгляд широко открытых глаз на сидящего рядом тяжеловеса.

– Умоляю, мисс Кингстоун, – чуть ли не простонал сыщик, – не говорите ничего эдакого! Я останусь без работы! А у меня жена и двое ребятишек в Мамаронеке!

Такси набирало скорость, устремившись по Вестсайдскому шоссе. У Лейси вдруг возникло чувство сострадания к сидящему рядом человеку. Все-таки по натуре своей она мягкосердечна, и не ее вина, что Майкл Эскевария пробуждает в ней низменные желания. Лейси успокаивающе положила ладонь на массивную руку Джо, не обратив внимания на его сдавленный вопль, и поинтересовалась:

– Вы когда-нибудь встречались с мистером Эскевария

лично?

Молчание.

– Ну же, Джо, – не унималась Лейси, – у вас ведь была ужасно нудная неделя, не так ли? Держу пари, что в вашем отчете – ни строки.

– Я запротоколировал все места, где вы были, мисс Кингстоун, – натянуто проронил детектив, поглядывая на нее краем глаза. – Даже когда у вас был ленч с высоким блондином.

– С мистером Полом из модельного агентства Торнтона, – подсказала Лейси.

– Ага.

– Он «голубой», – уточнила она.

– Я внесу это в рапорт и проверю.

– Но ведь кто-то это уже проверяет, не так ли, Джо? – негромко спросила Лейси.

– Умоляю, мисс Кингстоун! Не спрашивайте меня ни о чем, – обратился к ней детектив, не поворачивая головы.

Такси остановилось на пересечении Бродвея и Семьдесят девятой улицы перед супермаркетом «Шопвэлл», и Лейси оставила Джо в покое.

– Ладно, Джо, – решительно заявила она, – я хочу, чтобы все было на взаимовыгодных началах. Больше никаких поездок ни в метро, ни в переполненных автобусах, договорились? Отныне и впредь все будет оплачивать мистер Эскевария. – Поймав недоумевающий взгляд Джо, Лейси указала на таксометр и любезно произнесла: – А сие означает, что расплачиваться вам.

11

В тот же вечер ровно в семь тридцать к дому Лейси, расположенному в западной части Восемнадцатой улицы, подкатил роскошный «Роллс-Ройс» с затемненными стеклами. Приняв Лейси в свою роскошную утробу, лимузин провез ее через Центральный парк на Истсайд и доставил к фешенебельному небоскребу в Саттон-Плейс. Миловидный, чрезвычайно вежливый, но молчаливый шофер «Роллс-Ройса» сдал Лейси из рук в руки швейцару. Тот, в свою очередь, заботливо отконвоировал ее в отдельный лифт, словно инкассатор, везущий в бронированном автомобиле десяток миллионов долларов в Форт-Нокс [6] .

6

Форт-Нокс – государственная сокровищница США.

Поднимаясь в лифте, сверкающем зеркалами, позолотой и дубовыми панелями, Лейси всматривалась в собственное отражение, испытывая сразу целую гамму чувств. В самую последнюю минуту она решила, что на так называемое «свидание» с президентом и председателем совета директоров фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.» лучше всего пойти в старом сиреневом свитере, хорошо гармонирующем с ее пепельными волосами, и серой твидовой юбке. Потом накинула на плечи старый плащ с поясом фирмы «Лондонский туман», решив, что сегодня вечером хорошую одежду можно и поберечь.

«А понравится это ему или нет – меня совершенно не касается», – подумала Лейси.

И все-таки сердце у нее ушло в пятки, когда двери лифта раздвинулись, и посреди фойе показался черный кугуар в элегантном смокинге.

Лейси не могла не признать, что выглядит он безупречно. Сжимая своими длинными пальцами бокал с шотландским виски, он одним взглядом окинул ее свитер, юбку, «Лондонский туман» и поношенные белые резиновые сапожки. При этом по его лицу промелькнуло какое-то неуловимое выражение.