Шальная любовь
Шрифт:
В жизни Надежды ничего не изменилось, кроме того, что приехал Лёшка. Свалился, как снег на голову, прошлогодний, ненужный снег. Надежде сейчас не до него, хоть глупое сердце по-прежнему бьётся сильнее при воспоминании о Лёшкиных ледяных глазах.
Парень остановился у своего знакомого в Южном Бутово. У чёрта на куличках, Надежда с трудом добралась туда после работы. Серая панельная пятиэтажка, обшарпанная входная дверь квартиры двадцать два, от кнопки звонка остались только торчащие проводки.
Она постучала. Открыл незнакомый
– О, моя наследница явилась! – обнял её, обдав запахом дешёвого вина. – Ну, и где наше издательство?
Лёшка засмеялся, парень тоже заржал, вторя ему. Надежда начала рассказывать о своих невесёлых делах, а они, взбудораженные алкоголем, продолжали смеяться. Прошли на кухню, где на видавшем виды столе красовались остатки трапезы.
– Выпьешь? – она отрицательно замотала головой.
– А зря! – парень, которого ей представили, как Антона Волкова, или попросту Волчка, назидательно покачал головой. – Секс с подвыпившей девушкой незабываем. – Ну, идите уже, любите друг друга! Если понадобится помощь, я готов!
Надежда попятилась к дверям, надо убираться отсюда, и побыстрей! А Лешка уже протягивал к ней свои руки, и его намерения были более чем понятны. Только не здесь, в этой убогой квартире, где за стенкой парень с грязными ухмылками!
Она уже дотянулась до своего пальто, но Алексей перехватил её руки, сжал крепко, потянул за собой. Его губы уже на её губах, и язык толчком проник в рот. Надежда не чувствовала ничего, кроме неприятного, кисловатого запаха пищи и вина, исходящего от человека, собирающегося её любить. Как противно! Ей хотелось провалиться сквозь землю, но она уже в маленькой комнате, и быстрые реки парня срывают с одежду, торопятся к её телу. Грубо, бесцеремонно! Вот он добрался до груди, мнёт её одной рукой, другая там, внизу. Надя глубоко вздохнула. Грязная стена холодила спину. Перетерпеть! Это скоро кончится, пять минут, перетерпеть!
Лёшка соединил её груди руками, покусывая, целовал поочерёдно, то одну, то другую, целовал неласково, до боли, оставлял след. Потом переключился на её распухшие, истерзанные любовью губы. Наконец ухватил сзади, приподнял, потянул на себя, издав хриплый животный звук. Нет, неудобно!
Он повалил её на раскладушку, забрался сверху, разведя руки девушки в стороны. Ну, давай уже! Глухой стук железного края старой раскладушки о стену, заставив вздрогнуть, напомнил ей метроном, равнодушно отщёлкивающий секунды её жизни. Теперь Надежда навсегда возненавидит этот стук.
Лёшка откатился в сторону, забыв свою потную руку на её плече. Отодвинув руку с чёрным крестиком-тату на запястье, Надежда встала, ища взглядом одежду. «За что мне всё это? – думала она, одеваясь. – Если такое называют любовью, я обойдусь без любви. Легко и с радостью». Девушка взглянула на лежащего с закрытыми глазами парня, она точно его любит?
Выйдя в коридор, она увидела ухмыляющегося Волчка. Он подошёл совсем близко, нагло взглянул в глаза.
– А вы неплохо смотрелись вместе!
Боже, боже мой, он что, подсматривал?! Какой стыд…
Схватив в охапку своё пальто, нашарив рукой стоящую на полу сумку, она выскочила из квартиры.
* * *
Надежда возвращалась домой, медленно поднимаясь по лестнице на третий этаж. Перенесённое унижение открытой раной жило где-то внутри. Она старалась забыть Лёшку, который принёс ей столько боли, и маленькую комнату с расшатанной раскладушкой. Забыть, забыть, забыть! Впереди два выходных, что не может не радовать, и пятничный вечер, который неугомонная Анастасия предложила провести вместе. Надежда откажется, даже если её позовут на концерт самой Мадонны, она просто не в состоянии куда-то идти. В душе такой раздрай… И сил не осталось ни в одной клеточке, и мысли тяжёлые давят…
В прихожей девушка сняла пальто, сапожки, попутно гладя крутящегося под ногами кота Семёна, выскочившего ей навстречу на звук хлопнувшей двери. Рыжий пушистый Семён нежно и трепетно относился к хозяйке и её гостье, неизменно встречая их у входа радостным «мяу».
– Надь, есть ещё порох в пороховницах? – справила выглянувшая в прихожую Анастасия. Её чёрное платье с шифоновыми вставками давало намёк на то, что вечером ожидается что-то особенное. – У тебя полчаса на всё про всё.
– А без меня никак? Нет ни пороха, ни пороховницы…
С большим удовольствием вместо выхода в свет Надежда почитала бы книгу, скоротала бы вечерок, устроившись в уголке дивана под ярким бра. Тем более, что «Игра в бисер», глубокий философский роман, который она пытается осилить, ждал её в комнате на столе.
– Без тебя никак. То есть совсем никак, – Настя подошла совсем близко, заглянула в глаза. – А поддержать подругу, а, Надь?
Когда давят на долг, ей деваться некуда. И правда, Анастасия столько для неё сделала, что Надежда должна махнуть рукой на своё ужасное настроение и идти с ней, куда скажет.
– Ладно, я в душ, и вперед! А куда мы идём? – она открыла дверь в ослепительно белую ванную, залитую холодным белым светом маленьких потолочных светильников.
– Концерт «Арабесок» хочешь посетить? Только не спрашивай, кто это, таких людей надо знать!
– Ох ты, я рада! Только по телевизору видела их выступления, – её глаза заблестели, немного радости в этот ужасный день Надежде не повредит.
Кремлёвский дворец съездов величественен и красив: золото, стекло, белый мрамор. Забыв свои беды, Надежда крутила головой, вот он, древний Кремль, сердце столицы. Рядом с девушками, впереди и сзади, шли люди, и сверкающая звезда Троицкой башни как будто указывала им путь. Людская река, разноликая, разношёрстная, сужалась у входа, поток за потоком пропадала за стеклянными дверями.