Шальная музыка
Шрифт:
– Почему?
– Замашки у нее, как у бичихи трассовской. Есть такие наглые туристки, которые обслуживают шоферов на автотрассах. Лично я презираю их.
– По-моему, на трассы она не выходит.
– Но Зуева доит самым наглым образом. Когда я три пятерки ей за кассету выложил, она один пятерик с ходу в свой лопатник сунула, а две бумажки на столе оставила. Выходит, Зуев только кассету окупил,
– Может, у них свои счеты.
– Дураку понятно, что за женские услуги бабы сдачи не сдают. Но почему, штучка с ручкой, заработанные Левой деньги без него делит?… – Сипенятин уставился Бирюкову в глаза. – Начальник, что с Зуевым случилось?…
– А что с ним могло случиться? – словно не понял Антон.
Вася обидчиво надулся:
– Не темни. Ты ведь не для того цветную карточку этой зазнобы при себе таскаешь, чтобы оголенными прелестями любоваться. Да и я давно из пионерских штанишек вырос, кое-что нехорошее приметил…
– Что именно?
– Пришили Зуева, вот что. Заявляюсь сегодня, как фрайер, к нему, вижу, что-то не того… Не успел оглядеться – катафалк подкатывает. «Во, – про себя думаю, – явился, придурок, на поминки!» Мигом сгреб пятки в охапку и утек от греха подальше…
– Чего испугался?
– Условный рефлекс сработал.
– Откуда узнал здешний адрес Зуева?
– Все тот же Женька Дремезов подсказал. Когда-то мы с Женькой по-черному киряли. У меня, хочешь знать, почти все судимости от водки. То денег на похмелку не хватало, то на геройство волокло. Теперь пить бросил – сам себя не узнаю.
– Дремезов тоже «геройствовал»?
– Нет, Женька алкаш с высшим образованием. Он в уголовщину не ввязывался и судимостей не имеет. Интересный был мужик, но от этого дела… – Вася щелкнул себя по горлу, – мозги набекрень съехали.
– Сам-то своей нынешней жизнью доволен?
– С моим прошлым лучшего не придумаешь.
– Не женился?
– Официально – нет. Прописался в пригороде Ташкента у одной узбечки. Геройская вдова, то есть настоящая мать-героиня. Одиннадцать штук нарожала! И все такие шустряки – ухохочешься. Прошлым летом пятилетний
– Весело живешь.
– В зоне досыта наскучался, хватит. – Сипенятин поправил на голове тюбетейку. – Значит, не хочешь сказать, что с Зуевым случилось?…
– Убили его.
– За что?!
– Об этом нам еще не доложили.
– Извини, начальник, за дебильный вопрос. Ножом?…
– В спину из самоделки выстрелили.
Вася сокрушенно покачал головой:
– Исподтишка, значит?… Вот сволочи!..
Антон посмотрел в сердитые Васины глаза:
– В понедельник утром у Зуева японский магнитофон через форточку утащили. Не слышал об этом?…
– От кого мне теперь про такие дела слышать?! – удивился Сипенятин. – Клянусь, начисто порвал с уголовкой. Не веришь, спроси у моей матери. Адрес знаешь: у Бугринской рощи, улица Кожевникова. Заезжай в любое время, желанным гостем будешь.
Бирюков посмотрел на часы. За разговором время пролетело незаметно.
– Ладно, Василий, не упусти электричку. До свидания, – сказал Антон, поднимаясь со скамейки.
Сипенятин тоже встал:
– До пока, начальник. Авось и свидимся…
Глава VII
На следующий день рано утром Бирюков поехал в Новосибирск. В электричке было малолюдно, и под перестук колес на свежую голову хорошо думалось. Всю дорогу Антон перебирал в памяти вчерашние события.
Возвращаясь после разговора с Сипенятиным в райотдел, он увидел похоронную процессию и невольно отметил, как много людей собралось проводить Зуева в последний путь. Пришедший с похорон Слава Голубев сказал, что в основном на похоронах были соседи Зуева. Даже за небольшой срок они успели полюбить скромного паренька-инвалида. Из приезжих были только Любины подружки. Перед похоронами Дубков предлагал Любе нанять духовой оркестр, но Люба наотрез отказалась от музыки. На «оркестровые» деньги она накупила алых гвоздик.
Конец ознакомительного фрагмента.