Шальной вертолет. 1942

Соболев Алексей

– Что случилось? Кто стрелял?
– спросил милицейский сержант.

– Придурки на гоп-стоп хотели взять.

– Вас?

– Нас.

– Стрелял кто?

– Я стреляла.
– ответила Оля.

– А вы, майор?

– А я по-старинке, ножиком...

Махров улыбнулся глядя на меня. Но тут заметил торчащий из живота урки нож и... ничего не сказал. Только хмыкнул...

– Горлов! Беги найди телефон и вызывай наших

– Есть!
– милиционер убежал.

Спустя

часа два, уже почти ночью, нас отпустили из отделения милиции. Ну, как отпустили... Примчался все тот же Жучин, которому Терехов дозвонился из отделения, и предложил Махрову стать героем этого вечера, т.е. взять задержание и уничтожение гопников на себя. Со всеми положенными преференциями. Не нужно нас с Олей светить. Вообще не нужно! Не было нас тут и все... Махров не то чтобы с радостью, но согласился. Его начальство, получив вполне прозрачные намеки, возражений тоже не имело. А гопникам объяснили как и что надо говорить. Впрочем, то уже были не наши дела. Мы с Жучиным на машине убыли в Тушино. Продолжать на следующий день то, что должны были делать.

***

А должны были, ни много ни мало, а учить будущих вертолетчиков и помогать конструкторам. Пока готовились помещения в Люберцах все осуществлялось в Тушино. Пока не было готовых машин, Оля учила будущих пилотов теории тактики применения вертолетов. Я занимался больше тем, что предлагал внести те или иные изменения в актуальную конструкцию машины. Ну, например, отсутствие некоторых приборов, которых еще не было в этом времени и без которых можно было бы обойтись, полагаясь на растущий опыт и здравый смысл пилотов, существенно снижало вес аппарата. И это позволило усилить бронирование снизу для лучшей защиты от стрелковки и даже зенитных автоматов. Приходилось и рубить на корню хотелки "местных" стратегов навесить на подвесы скорострельные пушки калибра 45 миллиметров. Я сразу сказал, что отдача замучит. Это вам не мой Ми-28. Да и вообще "ваш пока еще фанерный". И вообще "не торопитесь совершенствовать, сделайте то, что требуется".

В общем, потихонечку "местный" Ми-8 обретал свой облик, становилась понятна и отрабатывалась технология производства. И первый Ми-8 взлетел 6 января 1943 года. Взлетел без моего участия, пилотом был летчик-испытатель, капитан Мяснов. И это не советское руководство мне не доверяло, а оно рисковать мной не хотело. Одно дело грохнется свой испытатель, который прекрасно понимает свои риски и идет на них, и совсем другое когда разбивается единственный носитель информации, которой нигде в мире нет.

Однако, взлет прошел нормально. Машина повисела в воздухе и плавно опустилась на землю. В целом, в Сереге Мяснове я был уверен, да и покатал его вторым пилотом на нашем "Мишке". Ну чтобы прочувствовал как это взлетать и садиться вертикально. И полет показал. Т.е. капитан был вполне себе спокоен при испытаниях первого Ми-8.

Через пару часов он же совершил полет по коробочке. Вроде все прошло нормально. Но лицо его было встревоженным.

– Что не так, Серега?

– Не пойму. Вроде какая-то вибрация присутствует. Причем, такая, что то есть, то ее нет. На твоем вертолете подобного не ощущалось. Тебе бы полетать.

– Пойдем к начальству...

С большим трудом мне удалось убедить Миля и

особенно Жучина, что я должен полетать и проверить. С очень большим трудом. Но они дали добро на полет и только после тщательного осмотра машины. Что, в общем-то, я и так хотел и так всегда делал. И пообещал, что выше 15 метров не поднимусь. Только предварительный осмотр на земле ничего не дал. Так что пришлось взлетать и лететь. В кабину со мной сел Мяснов, в десантный отсек сразу два техника - смотреть может где чего трясется.

И таки нашли!!! Техники заметили. Тряслись обе консоли боковых пулеметов десантников. Справа и слева. Уже на земле стали разбираться и выяснили, что то ли по ошибке, то ли из соображения экономии, но для консолей пулеметов была применена труба с более тонкими стенками, чем нужно. Вот консоли и трясло. И это еще без пулеметов на них, да без стреляющих. Кстати, пулеметы сразу планировалось ДП-27. Не лучший вроде как выбор, но зато - два.

Построили и вторую машину. И тут же благополучно ее грохнули. При посадке один из новых пилотов приложился слишком жестко и подломил стойку шасси. Машину завалило на бок и разнесло винт, который чиркнул по земле. Повезло, что никого не пришибло. Эту машину пришлось частично разбирать.

И тут подоспел третий вертолет "местного" производства. И этот стал на винт нормально. И получалось так, что в месяц Миль мог выпускать по три машины. До 5 июля еще полгода. Итого гарантированно, при наличии двигателей и части приборов должно быть не меньше 18 машин. Немного. Но и они могут сказать свое слово в той битве. А Миль пообещал нарастить объем, как минимум, до пяти машин в месяц, если будут движки. Мое начальство пообещало изыскать.

***

Как и следовало ожидать, на первый не испытательный, а демонстрационный полет прибыли все причастные. Сталин, Берия, Шахурин, Василевский, Миль, Камов и, разумеется, Судоплатов, который облизывался на вертолет, как кот на сметану - для засылки диверсантов и разведчиков такая машина просто находка. Но ему пока, по крайней мере до июля не светило получить в свое распоряжение ни одну из них.

– Скажите, товарищ Никитин, а вы со своим вертолетом примете участие июле?
– спросил меня Сталин, пригласив побеседовать в присутствии Василевского.

– Как прикажете, товарищ Сталин. По согласованию с нашим руководством "там", мы с лейтенантом Усатовой в вашем распоряжении.

– Как вы видите применение вашей машины?

– Ночью. Днем покоя немцам не дадут Ми-8 и штурмовая авиация, а мы их побеспокоим ночью. Тем более, что у нас "ночная" модификация. Т.е. все технические ресурсы для ночного обнаружения скоплений танков противника у нас есть.

– Есть что-то, что может помешать вам со стороны немцев?

– Да. Наличие в тылу врага такого же вертолета, как тот, на котором я был здесь в 41 году.

– Товарищ Берия знает о существовании этого вертолета?

– Так точно!

– Что мешает его нейтрализовать?

– То что он со 2 декабря себя никак не проявлял. Мы не знаем район его расположения. Но надеемся в феврале подловить.

– Почему именно в феврале?

– Гитлер соберется в Запорожье. Десятов, т.е. пилот той машины, спит и видит его убить. У нас есть его записка с угрозой.