Шрифт:
Глава 1. Когда дедушка – директор школы
– Но де…
– Р-р-распоясались совсем! – мужчина за директорским столом буквально зарычал и рывком поднялся на ноги. – Сапожков, ты забыл, должно быть, где находишься?
Мальчик перед ним откинул со лба непослушную чёлку и уставился в окно.
– Я жду! – мужчина вышел из-за стола и, сделав пару пружинистых шагов, встал между мальчиком и окном.
– Извини… те, Сергей Степанович. Я не должен был…
– Конечно не должен! – голос директора утратил суровость, но должность и обстоятельства требовали мер. – Мало
Мальчик по-прежнему смотрел на директора с вызовом, но карие глаза его теперь едва заметно улыбались. Поймав этот взгляд, Сергей Степанович смутился.
– Ты прав, теперь, кажется, я забываюсь… Не здесь. Это мы обсудим дома. А пока, Сапожков, возвращайтесь в класс и имейте в виду: я вынужден вызвать ваших родителей. И, боюсь, разговорами дело не обойдётся. Придётся взыскать с вашей семьи компенсацию ущерба и настоять на трудовой повинности в качестве персональной воспитательной меры!
Дима мотнул головой, отбрасывая назад каштановые волосы, необычно длинные для школьника:
– До свидания, Сергей Степанович. Извините ещё раз…
Двумя днями ранее
Субботнее утро баловало редких прохожих необыкновенным теплом.
– А сентябрь в этом году лучше любого лета! – Василиса была в восторге от происходящего. Наконец-то впереди замаячили новые приключения! И в этот раз никаких тебе «бывалых» …
– Скажешь тоже! Как, ну как, скажи мне, вертлявая твоя голова, месяц, полный уроков и домашек, может быть лучше каникул? Походов на речку, рассветов с гитарой в обнимку, земляники… – лёшкины кудри топорщились под ветром, а голос был мечтательным и насмешливым одновременно.
– Ой, Шум, тебя послушать, так вместе с летом и жизнь заканчивается. Каждый раз. – Димка Сапожков, известный среди друзей как Шалаш, заправил за ухо выбившуюся прядь и подошёл к Василисе. – Ну, что, Шпулька, не передумала?
– Шутишь? Да я ни за что на свете такой шанс не упущу! Это ж наши не поверят, когда расскажем… – Василиса встряхнула головой с непривычно короткими после недавней стрижки волосами, её распирало от радости и предвкушения.
Димка пообещал познакомить подругу с родственниками, а учитывая, что дедом ему приходится Серый Волк (да-да, тот самый, сказочный), выходные обещали быть волшебными. Неловко только вышло, что с ними Лёшка-Шум напросился… Хотя, может, и это к лучшему. За прошедшие с момента знакомства годы Василиса так и не сумела определиться, кто из двоих ей нравится больше. Шум, когда играет да ещё и поёт – залюбуешься! Да и легко развеселит, кого хочешь, хоть болтливость его и не всегда к месту.
А Шалаш, с другой стороны, друг и собеседник чуткий, каких поискать. И нисколько сказочностью своей не гордится, и как никто другой слушать умеет: внимательно и с интересом. Если не знать, кто его дедушка, можно подумать, что Димка такой же обыкновенный школьник, как сама Василиса. Не то что Шум – уж по меньшей мере будущая звезда. Но Василиса-то правду знает. И от этого ещё больше всё
– Вась, ну скажи, чего ради тащиться в эти заповедные леса в такую рань? – подал голос Лёшка, прерывая поток василисиных мыслей. – Чем вам наши джунгли не угодили? Там как раз у пиратов регата сейчас… дружеская. Почти. Наверное. Песни орать будут – закачаешься!
Василиса только виновато посмотрела на Димку и развела руками.
– А тебя, Шум, между прочим, особо никто и не уговаривает с нами идти, – в раздражении Димка взъерошил волосы. – Хотя… Слушай, а ты на гуслях играешь?
– Что? – Лёшка опешил на мгновение, дольше молчать он был не в состоянии. – Не пробовал, но, думаю, ничего сложного. Балалайка она и есть балалайка, – хохотнул он.
– Знаешь, тогда я, пожалуй, даже рад, что ты с нами увязался. Я как-то с гуслями не особо. А тебе наверняка удастся… – Димка замялся, словно подбирая слова. – В общем, пара надёжных рук не помешает. Погнали?
Всю дорогу, пока Василиса разглядывала город и окрестности через панорамные окна вертолёта, Шум бренчал струнами так и эдак. Под конец Шпулька почти пожалела, что согласилась его с собой взять: «Одно слово – Шум! И не надоест же ему».
Заповедные леса встретили прохладой и полосатым от солнца сумраком. Сумрак наполняли шорохи, вздохи, птичий щебет и что-то ещё. Какое-то обещание, ожидание, тайна.
– Ну и чего же здесь интересного? – Лёшка был бы не Шум, если б вдруг помолчать решил. – Не грибы же вы собрались искать.
– Точно! – крутанулась на месте Василиса. – А я всё думаю, что за запах? Листьев-то опавших совсем немного ещё. А это грибами пахнет!
– И ягодами… – раздался за спиной у ребят скрипучий голос. – Только вам их нельзя. Не про вас они!
– Леший! – Димка, раскинув руки двинулся навстречу то ли кусту, то ли дереву, которое при ближайшем рассмотрении оказалось слегка напоминающим человека существом, сотканным из листьев, веток и мха, с невероятно зелёными глазами.
Обнимая друга, Димка подал ему условный сигнал, чтобы не раскрыл случайно их родственных связей.
– Димасик, давненько ты у нас не бывал! Племяш-то мой, серый, заскакивает регулярно… А кто это с тобой? Неужто барышня? – заскрипел Леший, подмигивая.
«Ага, значит, Леший – дядя Серого Волка, а Диме он, получается, внучатый прадедушка. Или это Дима внучатый, а прадедушка двоюродный?..» – Василиса так увлеклась своими соображениями, что пропустила последнюю фразу Лешего мимо ушей. И очень удивилась, когда Шалаш замахал на деда руками, освещая всю округу проступающими на щеках алыми пятнами:
– Хорош, ну хорош уже, в самом деле, Леший, ерунду сочинять! Это вот Васька и Лёшка – друзья мои! Шпулька и Шум, – я рассказывал, ты должен помнить.
– Очень приятно! – вылез вперёд Шум. – Вот это маскировка у вас, уважаю! А скажите, питаетесь вы как дерево – соками земными – или как грибы, и червяками не брезгуете? А зимой в спячку впадаете, или листья на хвою автоматически заменяются, вроде линьки у зайцев? А Шалаша нашего давно знаете? А откуда?
«Да уж, деликатность – не его конёк! Минус два», – только и успела подумать Василиса, как терпение Лешего лопнуло.