Шалость судьбы

Готина Ольга

Неожиданно он вновь взял кружку, положил свои ладони поверх моих, тем самым не позволяя мне ее отпустить и прижимая руки еще крепче к ледяной поверхности.

– Что вы чувствуете? – спросил он, подавшись вперед и удерживая мои руки вместе с кружкой.

Что я чувствую? Замешательство. Неловкость. Недоумение. Какое из чувств назвать? И вместе с тем был страх сделать что-то не так и раскрыть игру ректора, ведь сейчас я действительно не понимала, что же именно должна была чувствовать.

– Кружка! – Его голос ворвался в мои хаотичные

мысли, и я сбросила с себя наваждение.

– А? – растерянно переспросила, посмотрев на наши руки.

– Кружка, – терпеливо повторил он.

И стало ясно, какой ответ от меня требовался.

– Она холодная, – ответила я.

– Да. И это можно исправить. Я хочу, чтобы вы подогрели напиток внутри. В действительности это сложнее, чем просто спалить дотла, например, этот кабинет. Нужно использовать лишь малую толику частицы огня для этого элементарного действия, и в этом главная сложность. Рассчитать нужную силу стихии, и остановиться вовремя.

Эта тонкая работа казалась для меня невыполнимой.

– Разве я смогу? – напряженно спросила я, вспоминая, что сама загораюсь как факел, оттого что не могу контролировать силу стихии и ничего не могу с этим поделать.

– Конечно, сможете, – раздался уверенный и спокойный голос, разгоняющий сомнения, – но сначала я объясню и покажу как. Вы действуете, словно топор, когда не знаете принципа, но всегда вполне успешно повторяете урок или даже подхватываете его на лету. Вы молодец.

Я почувствовала неожиданное смущение и гордость от услышанной похвалы.

– Рано радоваться, – тут же осадил он меня, – сначала нужно согреть эту кружку.

Подавив улыбку, я посмотрела на наши руки, оплетающие ее.

– И что же мне делать? – стараясь полностью сосредоточиться, спросила я, позабыв обо всем вокруг.

– Следовать за мной.

Голос Дакара опустился до шепота, и я почувствовала, как зашевелились волоски на моей коже, когда магия проснулась. Руки мужчины стали теплее, приятнее, в то время как кружка под моими пальцами оставалась ледяной. Я видела, как его белоснежная кожа краснеет, и восторженно выдохнула, наблюдая, как по венам течет не кровь, а огонь, распространяя свое тепло.

– Держите кружку крепче, – велел Дакар, и я почувствовала, как его руки ослабляют давление, – стихия спит внутри, нужно ее лишь пробудить и направить, но сделать это нужно мягко и нежно.

Его руки скользнули по моим, поднимаясь вверх. И магия всколыхнулась в ответ едва слышным откликом, готовая сорваться в любой момент, как только я ей разрешу.

– Не нужно срывать барьер, когда можно лишь немного приоткрыть дверь. – Тихие слова успокаивали, и я прикрыла глаза, сосредоточившись на огне внутри себя.

– Совсем немного, лишь для того, чтобы почувствовать тепло, а не жар.

И я почувствовала тепло, которое медленно заскользило и по моим венам тоже, двигаясь послушно и осторожно к кончикам пальцев. Мне показалось, что кружка стала еще

холодней, но на деле это мои руки нагрелись, передавая тепло.

Я не смогла удержать победную улыбку и открыла глаза. Холода больше не было, было лишь тепло и мои руки, мерцающие красным. От кружки стало подниматься тепло.

Томный вздох рядом заставил меня поднять глаза, и когда я увидела за спиной ректора мордочку Шеты, вытянувшего шею от любопытства, спокойствия как не бывало. Внезапно кружка стала не просто теплой, а даже обжигающей, мои руки дрогнули, и горячая жидкость опрокинулась прямо на брюки мужчины. В то время как мы с Шетой дружно ойкнули, ректор вскрикнул, вскакивая с места.

– Что ж ты мужика-то обварила! – испуганно закричал Шета, начиная махать на ректора крыльями. – Тебе за него еще замуж выходить! Ему еще наследников делать!

И в мгновение ока, протянув вперед лапы, сдернул с мужчины брюки. Отлетевшая пуговица с шумом покатилась по полу, рядом оказалась пряжка ремня, как и сами брюки. Мы с ректором застыли, уставившись друг на друга, и я нервно сглотнула, чувствуя себя не в своей тарелке. Единственный, кто не растерялся, был Шета, потянувшийся лапами к трусам Дакара.

– Скорей снимай! Надо спасать наследие!

Ректор, опомнившись, весьма резво отпрыгнул от нацеленных на его одежду лап, выпутываясь из остатков брюк.

– При чем тут наследие! – Я кинулась наперерез Шете, пытаясь успокоить не на шутку разбушевавшегося дракончика.

– Уйди, ничего ты не понимаешь, кто же мужика кипятком-то поливает!

– Я в порядке, – поспешно возразил ректор, подхватывая с пола брюки, и, прикрываясь ими, отступил к своему столу.

– Конечно в порядке! Потому что я вовремя отреагировал!

Я заметила укатившуюся пуговицу и, подняв ее, двинулась к Дакару, чтобы помочь починить брюки.

– Вот пуговица, – стараясь не смотреть на мужчину, я протянула ему потерявшуюся деталь. – Я могу починить…

Громкий стук в дверь перебил мои слова, заставив всех троих замереть на месте и практически перестать дышать.

– Господин ректор, – послышался с той стороны голос Ирмы Кармировны, и ручка двери зашевелилась.

– Вы дверь закрыли? – тихо спросил меня ректор.

– Нет, – пискнула я, наблюдая, как та начинает открываться.

Я даже опомниться не успела, как меня схватили и, пригнув голову, пихнули под стол. Стул жалобно скрипнул, когда на него с размаху опустился ректор с брюками на коленях.

Я застыла в неудобной позе, едва дыша и стараясь себя не выдать. Голые ноги ректора, практически не прикрытые свисающими штанами, были у меня прямо перед носом, что создавало атмосферу некой неловкости. Стук двери заставил вздрогнуть, а потом послышался бодрый цокот каблуков приближающейся к столу женщины.

– Господин ректор! Наконец-то я вас нашла! – Судя по звукам, Ирма Кармировна целенаправленно продолжала приближаться к столу.