Шалость
Шрифт:
Джапоника повернулась лицом к человеку, который был другом ее отца. Она знала, что тот не пожелает ей зла.
— Хорошо. Вы можете сказать виконту, что я принимаю его предложение.
Вот так. Никакой романтики. И даже намека на нее.
— Вам еще надо прочитать документ, — напомнил резидент.
Джапоника покачала головой:
— Не думаю. То, что может содержать этот документ, имеет не большее значение, чем счастье пятерых беспомощных сирот.
Резидент просиял:
— Отлично сказано, мисс Фортнам! Молодец!
Джапоника прогуливалась по шаткой палубе «Грифона». Корабль
Агги сказала, что все это только от нервов, и очень скоро Джапоника привыкнет и к морю, и к качке и даже станет получать удовольствие от путешествия.
— Доброе утро, леди Эббот.
Джапоника вздрогнула и подняла глаза. Она все еще не могла привыкнуть к обращению «леди», не говоря уже о еще более формальном «виконтесса Шрусбери». Возможно, она так никогда и не сможет к этому привыкнуть. Даже при том, что гроб мужа покоился в трюме корабля, везущего их с Агги на родину мужа.
Свадьба, состоявшаяся два месяца назад, до сих пор служила темой для разговоров в Бушире. Лорд Эббот проявил твердость и настоял на том, чтобы церемония была публичной. Он считал, что в этом случае его супругу в обществе примут всерьез. Джапоника понимала, что лорд желает оградить ее от сплетен и пересудов, неизбежных в подобной ситуации. Уж очень скоропалительным и странным был брак. Венчание состоялось в капелле при резиденции компании. Свидетелями выступили сам резидент и его не слишком охотно согласившаяся исполнить возложенную на нее миссию жена. Приглашены были лишь избранные. «Нужные люди», как назвал их резидент. Венчание происходило в торжественной обстановке при соблюдении всей помпезной атрибутики, не считая лишь того, что жених был вынужден находиться в кресле, ибо вставать уже не мог. После церемонии лорда препроводили в спальню, где он и принял поздравления. Гостей, как подобает, угостили ленчем со свадебным тортом.
Уже через неделю Джапоника стала вдовой и надела траур, к которому относилась со всей серьезностью. Жена на неделю и затем два месяца траура. Не странно ли, что она так искренне скорбела о человеке, которого едва знала?
За прошедшее со свадьбы время она узнала о себе много такого, о чем и не догадывалась. Жизнь посылала ей испытания, в числе которых пытка морской болезнью или угнетенность трауром были еще не самыми страшными. Буквально этим утром она узнала, что беременна. Агги заметила, что живот у Джапоники отчего-то раздулся. Но причина оказалась не в кишечной инфекции, а совсем в другом.
— Пресвятая Дева, да у тебя ребенок! Разве такое возможно?
Какое-то время обе пребывали в шоке.
— Агги, что мне делать? — взмолилась Джапоника, схватив за руку старую
— Скажем так, ты уже сделала все, что могла. — Агги смотрела на нее с суровым осуждением. — И кто, скажи на милость, этот повеса?
Джапоника два месяца хранила тайну, но теперь не имело смысла молчать.
— Хинд-Див.
Агги села и всплеснула руками.
— Знаешь, девочка, тебе лучше рассказать все по порядку, чтобы я знала, что тебе посоветовать.
Джапоника рассказала, как все было, и впервые в жизни услышала из уст няни богохульное ругательство.
— Опоил тебя, бес проклятый! Таких, как он, вешать надо!
— Не надо. — Джапоника отвернулась. — Хинд-Див мертв. Мне сказали, что он был убит в тот день, когда мы выехали из Багдада.
— Еще бы раньше его удавить, — пробормотала Агги.
— Он… он не делал ничего насильно. — Встретившись глазами с Агги, Джапоника вспыхнула. Она не знала, отчего решила защищать человека, чьи поступки невозможно было ничем оправдать. — Я хочу сказать, что он не был со мной груб.
— Конечно, с его-то опытом. — Агги покачала головой. — Выйти замуж, овдоветь и забеременеть — и все за каких-то пару недель. Весело начинается твоя новая жизнь, скажу я.
— Агги, мне так стыдно! Что скажут люди?
Няня не была сентиментальной, но Джапоника была для женщины всем, и за нее она кому угодно могла перегрызть горло.
— Да ничего никто не скажет! Здоровая женщина, вот и понесла сразу. Ребенок родится через девять месяцев после свадьбы, как ему и положено. Пара недель ничего не решает.
— Но, — Джапоника покраснела как рак, — все ведь знают, что виконт был слишком болен, чтобы исполнить супружеский долг.
Агги сурово посмотрела на свою подопечную:
— Ты слишком плохо знаешь мужчин, если полагаешь, будто такая безделица, как тень смерти, нависшая над ними, может отогнать самого хворого из них от постели с молодой женой. — Агги сложила руки на груди и с непреклонным видом заявила: — Ты замужняя женщина. Какие еще нужны объяснения?
— Все равно будут разговоры, — возразила Джапоника.
— Пусть говорят. Доказать они все равно ничего не смогут. Ребенок родится в срок.
— Но как же?..
Агги посмотрела Джапонике в глаза:
— Ты хочешь его?
— Я? Да. — Девушка ответила честно и не думая, но собственный ответ удивил ее. Да, она действительно хотела ребенка! — Я никогда не думала, что выйду замуж, а потому и не мечтала стать матерью. Теперь могу сказать, что побывала замужем, а скоро и матерью стану. Знаешь, Агги, это своего рода чудо.
— Неисповедимы пути твои, Господи. Джапоника порывисто обняла няню и чмокнула ее в щеку.
— Агги, я в самом деле такая плохая женщина?
— Да нет же, девочка. — Агги похлопала Джапонику по спине и погладила по голове. — Не ты первая, не ты последняя оказалась обманутой мужчиной.
— Но как же мне теперь быть? Я не могу рожать ребенка в Англии.
— Почему нет, хотела бы я знать? — Агги прищурилась, пристально глядя Джапонике в глаза. — Ребенок виконта Шрусбери имеет полное право появиться на свет в доме предка. И слухи вскоре улягутся. Ты родишь дитя в доме лорда Эббота, и все его дети будут тому свидетелями.