Шалость
Шрифт:
— Ну, что ты услышала? — Гиацинта больно ущипнула сестру, прижимавшую ухо к замочной скважине.
Лорел распрямилась.
— Он берет ее в Лондон!
— А нас, значит, здесь оставят?
— Похоже на то. — В темноте не было видно, как Лорел вся побагровела от зависти.
— Ну и скатертью дорожка! У меня волосы до сих пор карболкой воняют, а от ее лосьонов кожа чешется. Если она думает, что может кормить нас одной травой… Что такое? — воскликнула Гиацинта, Лорел ударила ее по плечу.
— Да замолчи ты, если бы только из-за еды волноваться! Тут дела похуже.
— Ты о чем?
— Разве ты
Сестры побежали наверх распаковывать коробки. Поскольку открыток они не нашли, то решили, что каждая возьмет то, что ей нравится. Пиона открыла коробку с кружевной рубашкой, Бегония — с розовыми шелковыми чулками, Гиацинта — с подвязками, Цинния нашла в своей коробке заколку для волос с перьями, а она, Лорел, индийскую шаль. Ни один из подарков, кроме шали, не мог быть подарен джентльменом своей родственнице, если только она не являлась его женой или любовницей. Теперь все стало на свои места. Она слышала, как лорд Синклер сказал, что все подарки предназначались одной Джапонике.
— Потаскуха! — пробормотала Лорел. Вот они, подарки новой шлюхе виконта.
Как они это устроили? Вроде бы и времени для этого не было. Напрашивался только один вывод: они знали друг друга раньше.
— Ну конечно! Эта иностранная тарабарщина, на которой они общались! Да они спутались уже давно…
— Спутались? О чем ты? — прошептала Гиацинта.
— Ни о чем. — Лорел поджала губы. Юная грудь ее полнилась негодованием. Она чувствовала, что пока не время раскрывать карты. Она еще найдет способ вставить палки в колеса ненавистной мачехе, а для этого надо держать язык за зубами. Пока ее час не пробил.
Послышалось тихое шуршание, и Гиацинта в страхе схватила сестру за руку.
— Что это было? Лорел раздраженно отстранилась. — Крыса, наверное.
— Крыса?! — Гиацинта взвизгнула. Лорел зажала сестре рот рукой.
— Пошли со мной. Мы должны отправить в Лондон письмо. Вернее, несколько писем.
Не найдя иного способа развлечься в деревне, Лорел пристрастилась к эпистолярному жанру. Письма стали ее страстью. Лорел быстро нацарапала письмо семейному нотариусу, дальнему родственнику, заседавшему в палате лордов, и начальству лейб-гвардейского полка, где служил лорд Синклер, в котором наводила справки о виконте. Она точно не знала, что именно хотела бы узнать, но эти двое новоявленных родственников, мачеха и виконт, внесли смуту в ее жизнь. Она лишь хотела убедиться в том, что ей не о чем беспокоиться. В конце концов, под одной крышей с двумя взрослыми людьми, не связанными кровными узами, жили еще трое малолетних девиц.
Лорел запечатала конверты и протянула их Гиацинте:
— Позвони лакею. Время ужина давно прошло, а у меня во рту маковой росинки не было. Я хочу подкрепиться!
На зов явился Бершем.
— А, дорогуша, — интрига подняла ей настроение и аппетит
— Леди Эббот составила меню на ужин, — сказал Бершем, явно испытывая неловкость. — Я сейчас вам принесу.
— Мне наплевать, какое меню составила эта женщина. Я хочу получить то, что прошу! Принеси немедленно!
— Я не могу идти против воли хозяйки дома, — болезненно морщась, сообщил дворецкий.
Лорел переглянулась с Гиацинтой, и они вдвоем пошли на старика, словно в бой.
— Послушай ты, старый дурак. Может, она сейчас и хозяйка, но долго это не продлится. Когда ее здесь не будет, тебе придется иметь дело со мной. Ты понял? — Взгляд Гиацинты упал на поднос в руках дворецкого. — Что это у тебя?
— Письма для леди Эббот, — ответил Бершем.
— Дай мне их! — воскликнула Лорел, бросившись к дворецкому. — Дай мне их, я сказала! — Поскольку Бершем не исполнил ее приказ немедленно, она сама схватила послания с подноса.
— Леди Эббот уже несколько недель ждет важное сообщение, — с нажимом проговорил дворецкий. Я привез письма из Лондона, чтобы вручить их ей в руки немедленно.
— Мы позаботимся о том, чтобы она их получила, — сказала Гиацинта. — Лорел сама их ей принесет.
Лорел рассматривала конверты с пристальным вниманием, которое ни Гиацинта, ни дворецкий ни за что не могли принять за праздное любопытство. Внезапно она подняла глаза, увидев, что за ней наблюдают.
— Ну, чего ждешь? Уходи!
— Я передам леди Эббот, что письма у вас. Прямо сейчас.
Не успел Бершем уйти, как Гиацинта бросилась к Лорел:
— Ну, от кого они?
— Не знаю. Они запечатаны в конверты полевой почты. Из Лиссабона.
— Из Лиссабона? Но ведь она жила в Персии.
— Это она так говорит. Я всегда считала ее лгуньей и обманщицей. Думаю, их все же стоит вскрыть.
— Нет! — испуганно воскликнула Гиацинта. — Она узнает!
— А тебе какое дело? — Лорел обернулась к сестре со злобной усмешкой. — Я буду делать все, что считаю нужным, чтобы избавить семью от самозванки и авантюристки! И ты ничего не можешь мне сказать. Поскольку если ты скажешь, то я сумею тебе отплатить!
Обескураженная ничем не спровоцированной агрессией со стороны сестры, Гиацинта лишь развела руками:
— Ты этого не сделаешь!
— Еще как сделаю! — Лорел расправила плечи. Наконец ее жизнь обрела долгожданную интригу. И это почти притупило ее аппетит ко всему прочему. Лорел похлопала письмами по губам, приговаривая: — Надеюсь, Бершем не станет медлить с ужином. Я просто умираю от голода.
Глава 15
Девлин с трудом верил в то, что позволил уговорить себя пойти в церковь. Не то чтобы он не считал себя особенно религиозным человеком, хотя на войне бывали случаи, когда начинаешь задумываться о природе сущего, он просто не любил выставлять себя напоказ. Но именно так оно и случилось. Число молящихся удвоилось с момента начала проповеди до той минуты, когда все вместе стали петь псалмы. Вне сомнений, едва разнесся слух о том, что новый виконт Шрусбери появился в церкви, ленивые прихожане повскакивали с постелей и помчались на него поглазеть.