Шалости нечистой силы

Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна

– Кто вы? – спросил Виктор, разогнувшись.

– Частный детектив. Но милиция тоже сейчас прибудет, не волнуйтесь.

– Да я, собственно, и не волнуюсь… Уберите вашу пушку, она вам ни к чему: я действительно друг Веры и врач…

Кис велел Виктору сесть и, поглядывая на него, набрал на мобильном номер: «Серега, срочно выезжай, Лучникову пытались убить!»

– Что? Что вы сказали? Веру пытались убить?!

– Вытолкнуть из окна.

– Кто?!

– Он забыл представиться, невоспитанный.

– Уж не тот ли, который ворвался в лифт?

– Вполне

возможно.

– А, черт! Знал бы я! Я бы его сцапал!

– «Бы-бы»! Если бы у моей тети были яйца, то она была бы моим дядей! – процитировал Кис любимое выражение друга-француза Реми. – Лучше скажите, что с Верой?

– Ей опять вкололи наркотик!

– Что значит «опять»?!

Виктор перенес Веру на постель, и следующие десять минут Кис с глубочайшим вниманием слушал историю о слежке, звонке из «Мелитополя», о «коллеге» и странной потере памяти…

– Нет, это невероятно! – забегал детектив, дослушав до конца. – Ну объясните мне, как же можно было об этом умолчать?! Почему вы следователю не сообщили? Почему она мне сразу не рассказала?! – стенал он.

Еще через пять минут милиция наводнила комнату. Ирина Львовна и Роман час назад были застрелены из пистолета 9-го калибра. Очень возможно, что из той самой «беретты», которая лежала во внутреннем кармане у Алексея и которую Кису пришлось вытащить и предъявить следствию. Соседи слышали выстрелы, видели Веру, выходившую из квартиры убитых. Перчатки Веры были в крови, ее шуба с подозрительным пятном на рукаве валялась на полу, ее дверь стерегли окровавленные статуэтки…

Кис и Виктор давали по очереди показания. Вера, провалившаяся в наркотический сон, была глуха и нема и не ведала, что ей грозит арест по подозрению в убийстве.

На кухне нашли записку, написанную разъезжающимся почерком: «Я их убила и ухожу из жизни. Будьте все прокляты».

– Это спектакль! – пытался объяснить Кис. – Свяжитесь с Петровкой, это часть одного и того же дела по изнасилованиям!

– Без вас знаем, что нам делать, – огрызнулся в ответ капитан.

– Да поймите же вы, это постановка, это мизансцена! Ей вкололи наркотик и привели на место преступления! Иначе зачем бы ее пытались выбросить в окно? Она однажды пыталась выброситься, пресса историю расписала, и преступники на этом и сыграли! Ее подставили на роль убийцы, а затем собирались инсценировать самоубийство!

– Воображение у вас… Детективы бы лучше писали! Доказательства есть?

– Но попытка вытолкнуть ее в окно – разве не доказательство?

– Нет, – отрезал капитан. – Ее видели на месте преступления, два человека убиты из ее пистолета, у нее повсюду следы крови, я уверен, что жертв.

– У нее никогда не было пистолета! – почти кричал Виктор.

– А вы ей кто? Вы муж? Вы с ней тридцать лет прожили, чтобы знать, что у нее есть, а чего нет?

– Но, послушайте, она же, как вы утверждаете, застрелила двоих из пистолета. Пистолет рук не пачкает, не нож ведь! Кровь на перчатках объясняется только одним: кто-то ей намеренно выпачкал руки! – вторил Виктору Кис.

– Стоит ли искать логику в действиях женщины, находящейся

в наркотическом опьянении? Сделаем анализ, посмотрим, чем она балуется.

– Она не «балуется»! Ей вкололи! Она никогда не была наркоманкой! – молил Виктор быть услышанным.

– Есть такой наркотик, который приводит человека в гипнотическое состояние, он даже называется так – «рогипнол»! – пытался объяснить Алексей. – Под его действием можно заставить человека сделать все, что угодно! А потом он к тому же еще и забудет, что сделал!

– Доказательства?

– Ампулы нет, – горячился Кис. – Если бы сама – ампула бы нашлась!

– А если выбросила?

– Тогда ищите в мусоропроводе: если сама выбросила – найдете.

– Не учите меня, ладно? Распишитесь вот тут и очистите помещение. А подруга ваша, как только придет в себя, поедет в изолятор временного содержания.

– Никуда я не пойду. Живу я здесь, – заявил Виктор, демонстративно усаживаясь в кресло. – Я врач, а Вере необходимо наблюдение врача. И ее нельзя в изолятор, за ней уход нужен!

– Документик имеется?

– Нет… Но мы живем вместе!

– В отсутствие хозяйки квартиры я не имею права оставить тут постороннего мужчину, не зарегистрированного на данной жилплощади!

– Пошли. – Кис буквально потащил Виктора к выходу. – Мы его только злим, и он из духа противоречия Веру не то что в изолятор, а в Матросскую Тишину упечет. Пошли, пошли, Виктор Олегович, сейчас с Петровки подъедут, они там получше соображают… Это же совершенно очевидно, что Веру подставили, только тупица может этого не видеть… Пошли, подождем на улице, покурим…

– Ах ты, черт, – произнес Кис уже на улице, у подъезда, пыхтя гаснущей на ветру сигаретой, – у меня такое ощущение, что я догоняю уходящий поезд! Расскажи вы мне сразу об этом «коллеге», мы бы тут засаду устроили! И взяли бы этого ублюдка тепленьким! А так я здесь сегодня по чистой случайности оказался…

– Слава богу, – вставил Виктор, – иначе бы Вера…

– Причем тут бог! – рассердился Кис. – Тут все мозгами решается, а не божьей волей, да только как прикажете мозгами работать, когда нужных элементов информации не хватает! Вот и Кисловская о чем-то умалчивает! Может, никакого отношения ее молчание к делу и не имеет, а все же…

Детектив вдруг сильно изменился в лице, что-то пробормотал еле слышно, некстати хлопнул Виктора по плечу и рванул к своей машине.

– Куда вы? – изумился Виктор. – Ведь сейчас люди с Петровки подъедут!

– Скажете им, чтобы срочно к Кисловской ехали! – крикнул Кис, захлопывая за собой дверцу «Нивы».

Праздничный ужин

На пятницу был наконец назначен ужин у Славы дома. Марина не знала, ни где он живет, ни какая у него квартира. Единственное, что ей было известно, – квартира находится на Юго-Западе, в каком-то весьма престижном квартале… На ее расспросы Слава только загадочно отвечал: «Увидишь». И ей чудилось за его словами что-то такое роскошное, изысканное, хоть и неприбранное… Казалось, он собирается ее удивить.