Шалунья из Салтильо

Уэбб Пегги

— Ну как? — спросила Кейт.

— Срежьте еще немного.

— Если я это сделаю, вам можно будет идти в монастырь.

Он хотел сказать: «Делайте, что хотите», только бы продлить это удовольствие, но вместо этого сказал:

— Хорошо смотрится. Вы здорово поработали.

— Я всегда стараюсь доставить удовольствие своим клиентам.

— Спасибо, все было очень хорошо.

Когда ее темные глаза заглянули в его голубые, они оба чуть ли не утонули в страсти, которая охватила их. Если бы Бен не сдержался, он дал бы повод для разговоров

на многие месяцы, и не исключено, что им пришлось бы долго успокаивать Кору Ли.

Он встал с кресла, расплатился и вышел из салона. Когда Бен садился в машину, он подумал, что сейчас не смог бы отыскать свой дом даже с разведывательного вертолета.

Целых три минуты Кейт не сводила с двери глаз.

— Я признаюсь, — сказала она, с отсутствующим видом положив ножницы на стол. Затем так же растерянно взяла их в руки.

— В чем?

Она мечтательно встряхнула накидку, сложила ее и вновь развернула, потом села в кресло, еще хранившее тепло Бена, и завертелась.

— Это самое поразительное, — объявила она, крутясь на кресле.

— Что поразительно, мамочка? — Джейн забежала в салон, схватила кота и направилась к двери.

— Что?

— Это я тебя спросила. — Джейн коснулась подбородком пушистой головы кота и посмотрела на мать. — Что поразительно?

— Мэр.

— Мне кажется, что он симпатичный, но не поразительный.

— А он подстригся, мамочка?

— Еще бы!

Джейн почесала у кота за ухом и бросила подозрительный взгляд.

— Что-то странное здесь происходит. Сначала мэр поет эту песню, теперь ты кружишься здесь, как на карусели.

Кейт овладела собой и перестала кружиться. Она вскочила, но пошатнулась, и ей пришлось ухватиться за стол, чтобы не упасть.

— Слишком долго кружилась, — глуповато сказала она. Затем, когда до нее дошли слова Джейн, она спросила: — Какую песню?

— Ты ее знаешь. Ты всегда ее пела, когда мы жили в Билокси.

— «Почему я тебя люблю?»

— Именно ее.

— Да что ты знаешь об этом. Поразительно.

— Ой! — девочка посмотрела умоляюще.

— Ну что еще!

— Мамочка, если я тебе что-то скажу, то обещай, что ты не скажешь «поразительно».

— Смотря что ты скажешь.

— Ничего страшного, не волнуйся.

— А все-таки.

— Нет, ты дай честное слово, тогда скажу.

Кейт подняла два пальца.

— Честное слово.

— Дело в том, что я начала играть в футбол.

— И как успехи?

— Порки говорит, что у меня неплохие задатки, и из меня может получиться настоящий нападающий.

— Поздравляю! Но не забывай, лето скоро закончится и надо будет браться за учебу.

— Вот увидишь, я тебя не подведу.

— И это все, что ты хотела мне сообщить?

— Нет. Я хочу записаться в футбольный клуб. Можно?

— Даже не знаю.

— Ну, мам.

— Мне кажется это забавным, Джейн. Давай решим это завтра утром.

— Спасибо, мамочка.

Дверь салона захлопнулась. Кейт взяла швабру из чулана и

принялась подметать волосы Бена.

— Господи, спасибо тебе за Джейн, — пробормотала она. — Никто, кроме ребенка, не может так привести взрослых в чувство. Отличная идея! — Делает вид, как будто эта стрижка что-то особенное. Какая досада! В другой раз я ему все скажу.

Она нагнулась и собрала волосы в совок. Пока Кейт убирала, тонкий волосок Бена приземлился на ее кисть. Это вызвало новое воспоминание о его хозяине. Мгновение она стояла, глядя в пустоту. Потом резко стряхнула волосок, будто это был раскаленный уголь.

— Я не сделаю этого.

Вдруг она зажала рукой рот. Боже! Она действительно разговаривает сама с собой. Она с ума сходит по мужчине, которого едва знает. Неужели урок Джо ее ничему не научил? Неужели она так и не сумеет управлять своим сердцем? Было бы неплохо вскружить ему голову, но гладить носки? Посмотри, что получается. Джо был упрям, точно как и Бен Адамс. Он не уступит ни на шаг, она тоже. Они, как упрямые быки, шли в разных направлениях, не желая ни сдвинуться с места, ни простить, ни забыть.

Как ткань рвется от напряжения, так распался и их брак. Кейт должна была признать, что сначала занятия любовью сглаживали все их различия, но затем все они выплыли наружу. Это ни к чему не привело, а только обернулось неудачей в решении проблем.

Кейт высыпала мусор в корзину и с грохотом опустила крышку.

«Пусть он побережется», — сказала она себе, как будто могла его так же легко выбросить из головы, как этот мусор.

— С глаз долой, из сердца вон, — пробормотала она.

Потом, осознав, что разговаривает сама с собой, выбежала из салона и направилась в прачечную. Кейт зло бросила выглаженные простыни, но от этого ей легче не стало. Каждую минуту, глядя в никуда, она ловила себя на той мысли, что думает о небесно-голубых глазах и жестких темных волосах.

Кейт и Джейн, прогуливаясь по Второй авеню, остановились около старика, сидевшего на лавке.

— Доброе утро, — сказала Кейт. — Не могли бы вы сказать, как пройти в департамент культуры?

Мужчина перекатил шарик табака от одной щеки к другой и сплюнул.

— Если бы у нас такой был, то я сказал бы.

— Кто отвечает за летний футбольный клуб?

— Кабинет мэра. — Его водянистые голубые глаза утонули в мягких морщинках, когда он посмотрел на нее. — Перейдите улицу и поверните направо.

— Спасибо.

Они стали переходить улицу.

— Мэр уехал на рыбалку. Я видел его с удочкой рано утром.

«Хорошо, — подумала Кейт. — Это значит, что она не будет иметь дело с Беном Адамсом. Чем меньше видеть его, тем лучше».

— В таком случае я переговорю с его секретарем. Спасибо за информацию. — Она услышала, как старик усмехнулся, когда они переходили улицу.

У нее появилось тяжелое предчувствие, что он что-то знает, а она нет. У нее подскочило давление, когда она увидела здание муниципалитета.