Шалунья из Салтильо
Шрифт:
— Привет! — От его голоса по телу Кейт пробежала дрожь.
— Бен!
— Кейт! — Искренняя радость от того, что он слышал ее голос заставила почувствовать, как по телу разливается тепло.
— Я люблю тебя, Бен. Я еду.
— Подожди, Кэти, я сам приеду к тебе, — сказал он, но она уже так и не услышала его. Кейт положила трубку и направилась к двери.
Кейт побежала к машине и включила зажигание. Машина не заводилась. Сколько она ее ни уговаривала, старая развалина не двинулась с места. Кейт вылезла из машины и стала думать, что ей делать дальше.
Она подошла к дубу, вскочила на велосипед и поехала. Крутя педали, Кейт решила, что велосипед — подходящее транспортное средство. Подарок Бена стал колесницей любви. У Кейт кружилась от счастья голова, когда она выехала на гравием усыпанную дорогу, ведущую к озеру.
Какой-то грузовик обогнал ее, обдав гравием и пылью. Кейт свернула с дороги, вытерла пыль с лица. Снова крутя педали, она увидела впереди облако пыли, которое двигалось на нее.
«Это несется какая-то машина. Должно быть кто-то спешит», — отметила Кейт про себя. Но не свернула, потому что тоже очень спешила.
Кейт встретила этого несущегося дьявола на обочине дороги. В облаке пыли она узнала машину Бена. Скрипнули тормоза, дверь машины со стуком открылась, а красный велосипед упал на землю.
Кейт бросилась к Бену, обняла его.
— Бен… Бен… — повторяя его имя снова и снова, она пылкими поцелуями осыпала его лицо.
— Я по тебе очень соскучилась.
Бен прильнул к ней.
— Я думал, ты никогда не решишь, Кэти. — Его губы блуждали по ее лицу, вспоминая знакомые любимые черты.
— Это все твои подарки, Бен. — И это были последние ее слова.
Из канавы выпрыгнула жаба, но ничего интересного не увидев, кроме двух слившихся в единое целое людей, прыгнула назад в канаву.
Змея, переползавшая дорогу, незаметно проскользнула у ног Бена. Пара пересмешников прекратили щебет и долго глазели на них с дикой вишни. Но этой обнимающейся парочке было не до них, и птицы опять принялись петь.
А Кейт и Бен ни на что не обращали внимания. Ритуал любви, который они исполняли языками был единственным, к чему было приковано их внимание.
Они наслаждались друг другом, наверстывая упущенное, при этом извиняясь, давая обещания любви на будущее. Эти узы были слишком сладки. И когда бремя страсти стало совсем невыносимым, Бен отпустил Кейт. Он посмотрел в ее лицо и сказал:
— Если мы не прекратим это сейчас, я изнасилую будущего мэра прямо на дороге.
— Мне наплевать. Сделай это, Бен.
Он засмеялся.
— Я предпочел бы для этого домашнюю обстановку.
— Садись в машину, Кейт, пока я не передумал.
Он положил велосипед в машину и залез следом. Кейт свернулась калачиком в кожаном кресле. Дорога длилась десять минут, или десять часов, или десять дней, она не знала. Она вся была поглощена Беном. Все, что помнила — это внезапно появившийся дом, спальня и забвение.
В этом мире ничего не существовало, кроме их двоих и любви. Кейт переполняло пламя огня, краски радуг
Кровать была их вселенной, а они — господствующими монархами. Ничто не происходило помимо их воли. В любви они были щедры, изобретательны и находчивы. Их вселенная расширилась так, что могла поглотить все чудеса света.
И когда они лежали на пыльных простынях, не нужно было никаких слов. Все уже сказано. Их души наполнились тишиной.
Тиканье часов, стоящих рядом, вернуло их в реальный мир.
— Кэти?
— Гм?..
— Когда?
— Что когда?
— Когда ты выйдешь за меня замуж?
— После выборов.
— Мы со священником будем ждать тебя возле избирательных урн.
— Ты сошел с ума, — она улыбнулась. — Но мне это нравится.
Она убрала волосы с его лба.
— Что скажешь о рождественской помолвке?
— А где все это время будут жить новобрачные? В каком-нибудь уединенном местечке?
Они вместе рассмеялись, затем Бен серьезно сказал:
— Нам нужно поговорить о моей кампании на пост губернатора.
— Я знаю.
— Мне нужно знать, что ты думаешь, Кейт. И хочу, чтобы наши отношения были честными и открытыми.
Она широко раскрыла глаза.
— Знаешь, в моей жизни есть такая особенность — ложь. Ох. Не знаю, помогут ли мне эти «охи» быть честной!
Он игриво шлепнул Кейт по бедру.
— Я научу тебя честности.
Бен перевернул ее на спину и стал нежно целовать. Игривость исчезла, их серьезный разговор уступил страсти. Позже они вспомнили о нем.
— О чем мы говорили?
— Я не знаю.
— Такова любовь. ОНА правит всем.
Кейт положила голову на плечо Бена.
— Здесь мне лучше думается.
— В любое время к твоим услугам.
— Спасибо.
Пальцы их рук переплелись, Кейт подняла его руку к своим губам.
— Я вспомнила. Речь шла о твоей кампании.
— Да.
— Я поддерживаю тебя, Бен.
— Ты в этом уверена?
— Да. За последние несколько дней я заглянула в себя, и мне не понравилось, что я там увидела. Я была импульсивной и эгоистичной. — Кейт приподнялась.
— И я хочу, чтобы у нас была любовь, которая допускает свободу, независимое положение в обществе, даже если из-за этого нам придется жить в разных городах.
Он улыбнулся.
— Ты уже заявляешь, что я буду губернатором.
— Конечно.
— Мы сейчас пойдем к мосту, сейчас у меня другое на уме!
— Как, например, что?
— Рыбалка. — Бен наклонился и обнял Кейт.
— Лжец.
Кампания Бена набирала ход, а кампания Кейт шла на убыль. Хоть у нее и не было больше противника на этот пост, она по-прежнему выступала с речами. Ей хотелось, чтобы все избиратели знали, как она серьезно относится к работе мэра. Бена и Кейт подхватил водоворот дел, но они находили время друг для друга. Их встречи были особенно изысканны из-за того, что они были редкими.