Шалунья
Шрифт:
Боясь, что Кит передумает, Алекс отправил в спальню миссис Ходжес, чтобы она побыла с Кит, пока та одевается, а сам быстро побрился и оделся. К тому времени когда Алекс спустился вниз, расторопный Антуан уже упаковал его вещи. Кит стояла в холле. Джеральд рядом.
Взяв Кит за руку, Алекс увлек ее в маленькую гостиную.
— Я скоро вернусь, детка, — пообещал он. — Веди себя хорошо.
Кит пылко его поцеловала.
— Береги себя, — пробормотала она.
— Непременно, — тихо пообещал он, всматриваясь в ее лицо и боясь, что она никогда больше не будет так на него смотреть. Когда он договорится
— Я люблю тебя, Алекс, — прошептала ему Кит вслед по-французски. — Ты ведь понял, что я сказала?
Алекс остановился как вкопанный. От этих слов, сказанных тихим голосом, его бросило в жар.
— Да, — хрипло проговорил он.
Она его любит! Либо это последняя попытка его удержать, либо правда. Но если он сейчас обернется и посмотрит на Кристин Брентли, он ни за что не сможет уехать. И Алекс заставил себя идти дальше.
— Береги ее! — резко бросил он Джеральду, у которого хватило ума промолчать, и, не дожидаясь ответа, вышел из Кейл-Хауса на конюшню. Предстояла долгая дорога на север.
Интересно, когда это все случилось, подумала Кит. Еще несколько дней назад она ненавидела всех англичан, а одного в особенности, хотя и не знала его имени. А теперь она готова сделать все, чтобы этот англичанин вернулся домой целым и невредимым. Отец назвал бы ее идиоткой за то, что она готова рисковать своим благополучием и даже собственной жизнью из-за такого человека, как граф Эвертон. Отец, конечно, прав. Алекс, этот великосветский повеса и распутник, способный ее погубить, не должен был бы вызывать в ней никаких иных чувств, кроме презрения.
Когда Алекс устремился на поиски ее отца, Кит должна была быть вне себя от ярости и гореть жаждой мести, однако ничего подобного не произошло.
От всех этих мыслей у нее голова пошла кругом, и, опасаясь сойти с ума, Кит решила думать о чем угодно, только не об Алексе и отце, успокаивая себя тем, что в конце концов все как-нибудь само собой образуется. Насколько она знала Александра Кейла и собственного отца, они прекрасно умели сами о себе заботиться и справляться с трудностями, возникающими у них на пути. Особенно если предвидели, что они должны возникнуть. Как, например, в данном случае.
Впрочем, беспокоило Кит не это, а кое-что другое. То, о чем не знал, да и не хотел знать Алекс. Что среди его соратников, похоже, завелся предатель. Тот, кто предложил Фуше избавиться от Реджа Хэншоу, а может быть, и от графа Эвертона. И Кит подозревала, что предатель этот — Огастес Девлин, любитель ускользать из дома по ночам.
Весь день Даунинги не спускали с нее глаз, ревностно выполняя пожелание Алекса. И даже не пожелание, а угрозу, злорадно подумала Кит. Он же пригрозил, что с нее глаз спускать не будут. И она устроила им за это целое представление: уныло слонялась по дому, пока им от нее тошно не стало, а когда решила, что они больше не выдержат, предложила всем вместе поехать к Мерсии Крэллинг, которая устраивала концерт. В другое время скорость, с которой родственники Эвертона согласились на ее предложение, могла бы рассмешить Кит, но только не сегодня, когда почти
Несколько раз во время игры Мерсии она слышала, как то один, то другой из присутствующих упоминал о леди Маске и интересовался, не выяснилось ли, кто она такая. Кит и самой было бы интересно это узнать. Она уже и забыла, что совсем недавно блистала на балу в шикарном платье. Почти всю свою жизнь она проходила в мужской одежде и изображала из себя сначала мальчика, потом молодого человека и за долгие годы так вжилась в образ, что порой забывала, что она девушка. Интересно, как Алекс смог увлечься ею? Хорошо бы он перестал таиться и открылся ей, рассказав, какие именно чувства он к ней испытывает. Любит ли он ее так, как она любит его?
Хорошо бы получить ответ на этот вопрос и решить, что именно она расскажет Стюарту Брентли, когда тот объявится.
Вокруг раздались аплодисменты, и Кит, наконец сообразив, где находится, тоже начала хлопать. Встав из-за фортепьяно, Мерсия присела в реверансе. Ее мать, тяжело ступая, пошла к ней, намереваясь поздравить с удачным выступлением, а гости встали и, разминая затекшие от долгого сидения ноги, направились к столу с прохладительными напитками.
— Ну что, мы можем идти? — прошептал Джеральд жене на ушко.
— Нет еще, — прошептала та в ответ и, ткнув его локтем в бок, добродушно прибавила: — Разве что тебе не терпится снова расхаживать по всему дому, не спуская глаз с нашего гостя.
Кит виновато нахмурилась. Даунинги были так к ней добры и заботливы, а она собирается доставить им массу хлопот. Она с надеждой огляделась по сторонам. Может быть, Огастес в зале и ей не придется, ничего не объясняя Айви и Джеральду, рыскать среди ночи по всему району, ища его. Но его нигде не было видно.
Вздохнув, Джеральд огляделся по сторонам и внезапно так и просиял.
— Может, отпустишь меня от себя на минутку? Я скоро вернусь. Только поболтаю немного с Хэншоу.
— Ладно уж, иди, — отмахнулась Айви. — Ох уж эти мужчины, — пожаловалась она Кит, и та удивленно вскинула брови, желая ей подыграть.
— Ты кого имеешь в виду, кузина? — невинным голоском осведомилась она.
— Ну конечно, не тебя, Кит, — ответила Айви, самодовольно улыбнувшись.
К счастью, в этот момент к ним подошла Дебора Гловер, и Кит, извинившись перед дамами, направилась к столику с закусками и напитками, решив немедленно отправиться на поиски виконта Девлина. Однако, оглянувшись, она заметила, что Айви на нее смотрит, и, чертыхнувшись, остановилась у стола и взяла сандвич с ветчиной.
Он оказался очень вкусным, и Кит взяла второй, но только впилась в него зубами, как кто-то взял ее под руку затянутой в перчатку рукой. Решив, что это Мерсия, Кит изобразила на лице улыбку, хотя ей и нелегко это далось, и обернулась. Однако глаза, которые, казалось, пронзали ее насквозь, были далеко не такими невинными, как у мисс Крэл-линг, и к тому же не кукольно-синими, а черными как вороново крыло.
— А, леди Синклер, — улыбнулась она, хотя на самом деле от неожиданности чуть не подавилась сандвичем. Только этой особы ей сейчас не хватало! — Не хотите ли сандвич, миледи?