Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4
Шрифт:
У подножья горы, на которой стоял дворец хана. 11.05. Полицейская машина неслась по извилистой дороге к воротам, за ней следовали другие машины и армейский грузовик с солдатами. Хашеми Фазир и Армстронг сидели на заднем сиденье головной машины, которая юзом проскочила в ворота и въехала на передний двор, где уже стояла машина «скорой помощи». Они вышли и последовали за охранником в тронный зал. Хаким-хан ожидал их, сидя на почетном месте, бледный, с вытянувшимся лицом но тем не менее величественный, в окружении
– Ваше высочество, хвала Аллаху, что вы не пострадали; мы только что узнали о нападении. Позвольте мне представиться. Я полковник Хашеми Фазир из внутренней разведки, а это суперинтендант Армстронг, который много лет помогает мне и является специалистом в некоторых областях, которые могли бы быть вам интересны; он, кстати, говорит на фарси. Не будете ли вы любезны рассказать нам, что произошло?
Оба гостя слушали, как Хаким-хан рассказывал свою версию случившегося – до них уже дошли подробности, передававшиеся со слухами, – и на них обоих произвело впечатление то, как он держался.
Хашеми прибыл подготовленным. Прежде чем вылететь из Тегерана вчера вечером, он внимательнейшим образом изучил досье Хакима. В течение многих лет он и САВАК держали его под наблюдением в Хое:
– Я знаю, сколько денег он должен и кому, Роберт, какие услуги и кому, что он любит есть и читать, насколько умело управляется с огнестрельным оружием, фортепиано или ножом, знаю всех женщин, с которыми он когда-либо спал, и всех мальчиков.
Армстронг рассмеялся:
– А как насчет его политических убеждений?
– У него их нет. Это невероятно, но это так. Он иранец, азербайджанец, и при этом он не вступил ни в какую группу, не встал ни на чью сторону, ни на чью совершенно, и ни разу не произнес ничего хотя бы отдаленно крамольного – даже против Абдоллы– хана, – а ведь Хой всегда был местом, где гнездилась всякая сорная трава.
– Вероисповедание?
– Шиит, но спокойный, без эксцессов, прилежный, ни правый, ни левый. С того дня, как его изгнали… нет, с того дня, когда умерла его мать, ему тогда было семь лет, он с сестрой поселился во дворце, был перышком, которое несло куда угодно малейшее дуновение его отца, и жил в постоянном страхе неотвратимой катастрофы. На все воля Аллаха, но это просто чудо, что он стал ханом, чудо, что злобный, подлый старый пес умер до того, как успел причинить вред ему и его сестре. Странно! В один миг его голова лежит на плахе, а теперь он управляет несметными богатствами, имеет несказанную власть, и я должен вести с ним дела.
– Это должно быть нетрудно – если то, что ты говоришь, правда.
– Ты подозрителен, всегда подозрителен. В этом и есть сила англичан?
– Просто урок, который старый полицейский усвоил за долгие годы службы.
Хашеми тогда улыбнулся про себя, как улыбнулся и теперь, сосредоточившись на молодом человеке, хане всех Горгонов, который сидел перед ним, внимательно за ним наблюдая, изучая его в поиске подсказок, как ему вести себя с ним. Какие у тебя секреты – у тебя должны быть секреты!
– Ваше высочество,
Хаким посмотрел на часы.
– Примерно два с половиной часа назад.
– Пилот не говорил, сколько у него с собой топлива.
– Нет, сказал лишь, что отвезет их недалеко и высадит там.
Хашеми и Армстронг стояли перед небольшим возвышением с богатыми коврами и подушками, Хаким был в торжественном облачении из утепленной парчи, на шее у него висела нитка жемчуга с подвеской: один бриллиант, в четыре раза крупнее того, который он отдал за жизни свою и сестры.
– Может быть, – осторожно произнес Хашеми, – может быть, ваше высочество, пилот был заодно с этими курдскими горцами и вообще не собирается возвращаться?
– Нет, и они не были курдами, хотя и утверждали обратное, просто бандитами, и они похитили Эрикки и заставили его пойти против хана, моего отца. – Молодой хан нахмурился, потом сказал твердо: – Хан, мой отец, не должен был приказывать умертвить их посланника. Он должен был уменьшить цену выкупа, потом заплатить его, а затем убить их всех за их наглость.
Хашеми отложил в тайник эту подсказку.
– Я прослежу, чтобы их выследили и наказали.
– И вернули все мое имущество.
– Разумеется. Есть ли что-нибудь, что мое управление могло бы сделать для вас? – Он внимательно наблюдал за молодым человеком и увидел, или подумал, что увидел, на его лице проблеск сардонического веселья; это потрясло его. В этот момент открылась дверь, и в зал вошла Азадэ. Он никогда не встречался с ней лично, хотя видел ее много раз. Она должна принадлежать иранцу, подумал он, а не паршивому иностранцу. Как ей удается держать этого монстра в узде? Он не заметил, что Хаким изучающе смотрит на него. Это заметил Армстронг, наблюдавший за ханом.
Азадэ была в западной одежде, серо-зеленой, которая подчеркивала цвет ее глаз с зелеными крапинками, чулках и мягких туфлях. Ее лицо было очень бледным, подправленным косметикой в самую меру. Ее походка была медленной и несколько болезненной, но она поклонилась брату с милой улыбкой.
– Простите, что прерываю вас, ваше высочество, но врач попросил меня напомнить вам, чтобы вы отдохнули. Он уже уезжает, хотите ли вы увидеть его еще раз?
– Нет-нет, спасибо. Хорошо ли ты себя чувствуешь?
– О да, – ответила она, заставив себя улыбнуться. – Он говорит, что со мной все в порядке.
– Позволь представить тебе полковника Хашеми Фазира и мистера Армстронга, суперинтенданта Армстронга. Ее высочество, моя сестра Азадэ.
Они поприветствовали ее, и она поприветствовала их в ответ.
– Суперинтендант Армстронг? – произнесла она по-английски, чуть заметно нахмурившись. – Я не помню про суперинтенданта, но мы с вами уже встречались, не так ли?
– Да, ваше высочество, один раз во Французском клубе, в прошлом году. Я был с мистером Талботом из британского посольства и другом вашего супруга из финского посольства, Кристианом Толлоненом – если не ошибаюсь, это был день рождения вашего мужа.