Шаман
Шрифт:
И он заговорил нараспев, произнося слоги, на слух Лукойо совершенно бессмысленные. Полуэльфу казалось, что он ни за что не сумеет запомнить эту тарабарщину, пусть даже мудрец объяснит значение заклинания. Огерн сосредоточился. Он напряженно кивал, повторяя следом за мудрецом слог за слогом. Наконец Манало похвалил кузнеца. Лукойо удивленно, не без зависти смотрел на Огерна. Что же он за человек такой? Вроде бы гора мышц, и ничего больше. Ну еще немного мозгов — ровно столько, сколько надо для охоты, драк и изготовления оружия. Разве возможно, чтобы человек был умнее и тоньше, чем казался, и
К середине дня они вышли из леса и оказались на пустоши, где из земли повсюду торчали камни, низкие кусты и жесткая трава. Лукойо огляделся по сторонам и поежился.
— Что это за место, Учитель?
— Это Великая Пустошь, — ответил Манало. — И хотя тут никто не живет, место это для многих племен священно.
— Священно? — не поверил Лукойо. — Как такое заброшенное место может быть священным?
— В этой заброшенности есть особая красота, — отвечал Манало. — Правда, увидеть ее легче на рассвете и на закате, чем сейчас. Погоди, вот доберемся до возвышенности, посмотрите вокруг.
Лукойо зашагал дальше, стараясь не отставать от мудреца и Огерна. Он был готов подождать, но все же сильно сомневался, что увидит хоть что-то красивое.
Каменистая тропа извивалась. Огерн шел и удивлялся, откуда здесь эта тропа, если здесь никто не жил. Наверняка немногие и хаживали этими краями, чтобы проторить путь.
Но вот троица взобралась повыше, и Манало вдруг остановился и поднял руку. Что-то встревожило его. Огерн и Лукойо пригляделись и увидели тех, кто привлек внимание мудреца. Множество грубых подобий людей — похожие на фигурки из теста, какие лепят матери, чтобы повеселить малышей. Головы у этих существ были лысые, руки без пальцев напоминали лопатки. Длинные ноги ступали неуклюже, на лицах — там, где должны были находиться глаза, две вмятинки, еще одна — где мог бы расти нос, и еще — щель вместо рта. Однако корявые руки странных созданий сжимали дубинки и грубые копья — длинные, заточенные с одного конца палки, способные разить насмерть, невзирая на грубость, с которой были сработаны.
— Кто это, Учитель? — шепотом спросил Лукойо.
— Это недочеловеки. Аграпакс создал их для Улагана, — грустно ответил Манало. — А Ломаллин пытался освободить.
Тут щелеобразные рты раскрылись, из них вырвался вой, и недочеловеки бросились к троице.
— Лучник, готовь свой лук! — выкрикнул Огерн, обнажая меч.
Пока Лукойо снаряжал лук, Огерн заскочил вперед, прикрыв Манало, и принялся отчаянно отбиваться, но какие бы раны он ни наносил, они не кровоточили, словно у жутких созданий не было крови, одна только бледная плоть. Да и полученные ими раны тут же затягивались прямо на глазах. А вот острые копья недочеловеков задевали грудь и плечи Огерна, дубинки колотили его по рукам и ногам. Силой страшилищи не отличались, но, чтобы добиться своего, они с отчаянным упорством колотили и колотили по одному и тому же месту.
Лукойо упал на одно колено, прицелился и выстрелил. Стрела угодила в недочеловечка, который как раз размахнулся дубиной. Из-за того, что в него попала стрела, он промахнулся и не попал по Огерну, однако оружия не бросил, и если закричал, то не от боли, а от злости. Лукойо пускал стрелу за стрелой, и скоро грудь — если
Отчаянно закричав, Лукойо бросился вперед и встал над телом Огерна. Он выхватил свой длинный нож и приготовился кромсать недочеловеков на куски, но его закрыл собой Манало. Он уже размахивал руками и что-то выкрикивал на древнем языке. Неуклюжие твари мало-помалу замерли. Их главарь тоже что-то забормотал на непонятном языке. Судя по тону, он задал вопрос. Манало ему ответил. Лукойо разволновался. Наверное, пришедший в себя Огерн это заметил, потому что выдохнул:
— Спокойствие, лучник! Сейчас его слова — наш лучший щит!
Огерн осторожно сел. Недочеловеки, стоило ему пошевелиться, подняли оружие и стали следить за каждым движением врага. Однако оружие в ход не пускали. Огерн продолжал подниматься — осторожно и медленно.
Манало обернулся и пояснил:
— Теперь эти создания понимают, что вы думали, будто бы они напали на вас. Они же не могли понять, почему вы хотели напасть на них.
— Пусть в таком случае простят нас, — отозвался Огерн. — Плохо тем, кто хочет подружиться, начинать с драки.
Манало перевел его слова недочеловекам. Те довольно зачирикали и закивали.
— Когда они кивают, они имеют в виду то же самое, что и мы? — спросил Лукойо.
— Да, — ответил ему Манало. — Кивки значат то же самое — «да», а сейчас — согласие и доверие.
Огерн поднялся и выпрямился в полный рост. Недочеловеки снова схватились за оружие, но драться не стали.
— Лучник, — негромко проговорил Огерн, — дай мне стрелу.
— А я-то думал, мы драться уже не будем, — изумился Лукойо, но стрелу кузнецу отдал и тут же тревожно вскрикнул: Огерн отдал ее главарю бледнокожих созданий. Те довольно запищали, и главарь подал Огерну копье, произнеся при этом длинную писклявую речь.
— Он благодарит тебя за подарок, — пояснил Манало. — И приносит тебе ответный дар. Он понимает, что, отдав ему средство нанесения ран, ты показал, что доверяешь ему, а он в свою очередь хотел показать, что доверяет тебе.
— Скажи, что я ему благодарен, — сказал Огерн, — и что я ему действительно доверяю, ибо те, кто борется с одним и тем же врагом, должны быть друзьями. — И он отдал копье Лукойо. — Сейчас я отдаю это копье тому, кто подал мне стрелу, в знак того, что мы доверяем этим созданиям и принимаем их доверие.
Лукойо недоверчиво уставился на копье. Почему-то он не очень хотел становиться союзником этих страшноватых существ. Но все же он напомнил себе, что иметь их своими врагами он бы не хотел гораздо сильнее, и взял у Огерна копье. Он улыбнулся и отвесил легкий поклон.
А потом главарь дал знак. Манало объяснил:
— Он просит тебя, Огерн, вместе с ним взяться за оружие.
Лукойо был только рад, что у него отобрали копье.
Огерн протянул копье главарю недочеловеков, и тот сжал его чуть выше руки Огерна, после чего протянул Огерну стрелу. Тот сделал то же самое. Не выпуская стрелу и копье, недочеловек начал говорить.