Шаман
Шрифт:
Безмятежное спокойствие Островного Ожерелья всегда покидало Рольфа, едва он по просьбе деда или старшего брата выезжал за пределы спасшей его когда-то планеты. Вместо абсолютного покоя, разлитого в пространстве информационного эфира Островного Ожерелья, на других планетах он всегда отчётливо ощущал постоянный шторм в какой-либо степени напряжения и вздыбленности чувств. Он возвращался на Островное Ожерелье с облегчением и некоторой примесью страха, как будто прятался от страшного ливня, сопровождающегося чуть не камнепадом. Нет, он немного знал жизнь планет Содружества — и не только по воспоминаниям детства. Знал о том, что в Содружестве не всё тихо и спокойно. И нет такого по-райски чистого ощущения, что всё всегда будет хорошо. Но сейчас вместо недоумения: «Как так можно жить?» появилось
— … Рольф, ты не заснул? Прилетели!
И опять он смотрел странным, совершенно новым взглядом: неспешность всегда была главным правилом его привычного мира — здесь же все повскакиваали, похватали сумки и пакеты, побежали куда-то, а он, Рольф, побежал вместе со всеми. И там — всегда были свет и тепло. А здесь — из тёплого салона их словно приливной волной выкинуло во влажный холод и многоголосо гудящий дёргающийся мрак, расстреливаемый и прорезаемый прожекторами и фарами.
Зыбкость существования — последняя мысль о настоящем. И отзвук эхом — нет, реалии настоящей жизни…
Далее — только действие.
Они снова добрались до лифта, а спустя время вышли сразу на улицу. По сравнению с крышей, ветер здесь был не такой пронзительный, но начал накрапывать дождь. Колдей, нагруженный самыми тяжёлыми сумками, оглянулся.
— Нам только этот дом пройти, а там — ждут!
В ушах зазвучал жёсткий ритм преобразованного фламенко. Рольф распрямил спину и пошёл чуть вразвалочку, приноравливаясь к неслышной для других музыке.
Они обогнули дом и внезапно оказались на огромной площади, где небольшими кучками и громадными толпами стояли и передвигались люди — казалось, передвигалась или колыхалась сама площадь. В вечернем свете, тоже очень энергично двигающемся, не сразу можно было разобрать, что здесь происходит. Но вскоре Рольф даже без объяснений понял, что на площади собрались люди, которые пытаются самовыразиться — всяк на свой манер. Здесь танцевали, исполняли сложные акробатические этюды, пели, играли на таких различных инструментах, что даже Рольфа заворожило это странное многозвучие: он немедленно принялся вычленять голоса отдельных инструментов, невольно прикидывая, как бы он использовал их для своей формы выступления.
Но Колдей поговорил по вирту со своими ребятами, и вся маленькая компания быстро дошла до занятого места. Байкеры, ничтоже сумняшась, огородили своими машинами довольно приличный круг, никого не пуская в него. Народ обтекал этот круг, завистливо поглядывая на свободное место, а то и ругаясь — из тех, кто посмелей. Но товарищи Колдея стояли накрепко.
Кети и Элин посадили на один из мотоциклов. Кети, на плечах которой теперь сидели оба дракончика, приготовила гитару, а Элин держала в руках каменно-ракушечную связку: её погромыхиванием она должна сопровождать игру на струнном инструменте.
Рольф ещё раз напомнил девушкам:
— Вы играете только пять минут. Потом — не надо. — Затем он обернулся к взволнованному Колдею. — Свет мне нужен только сейчас. Как только берусь за палки, что будет как раз через пять минут, — свет убрать.
Он вошёл в круг, и байкеры включили передние фары.
В центре этого ярко освещённого круга Рольф деловито поставил сумки и положил рядом наспех обтёсанные палки — здесь он не позволил Колдею помогать ему. Сумки уберут, когда он закончит приготовления.
Сначала Рольф сбросил куртку, в которой приехал, оставшись в одних джинсах, — кто-то аж охнул: под дождём!.. А потом послышался негромкий говорок, когда в
Всё ещё стоя на коленях, Рольф опустил голову — и, укрепив ремешками, надел на себя страшную маску, подаренную духом места. Народ восторженно загудел: «Силён парень!» Он посидел немного, безвольно опустив руки. Предупреждённая Кети провела пальцами по струнам гитары, дав тот самый будто вываливающийся из другого мира аккорд, а следом послышалось ритмичное потряхивание ракушек. Повинуясь заданному ритму, Рольф медленно поднял разведённые руки в стороны. Суховато звякнули ракушки и камешки на рукавах. Когда руки поднялись на уровень плеч, он медленно и плавно начал подниматься полностью.
Рольф ещё не знал тех движений, которыми придётся воспользоваться для здешней шаманской пляски. У себя, на Островном Ожерелье, он бы танцевал танец Огня. Но на этой планете не Огонь был главной стихией. Поэтому — босые ноги. Подошвами даже сквозь искусственное покрытие дорог и площади он чувствовал вздымающиеся энергопотоки из сердца планеты — и примеривался к ним. Наконец он уловил нужные движения и принялся притоптывать ногами, постепенно разогреваясь и постепенно же подчиняясь потокам, которые сами, уловив его готовность подчиняться им, начали направлять его покорное им тело. Теперь Рольф встал на месте. Двигались только руки, утяжелённые каменно-ракушечными полосами, — изображали что-то вроде ленивого движения рыбьих плавников… Наконец он полностью вошёл в ритм и потратил минуту, чтобы приучить потоки к себе. Боковым слухом он услышал и внутренне усмехнулся: Кети, воспринимая не осознанно, а уже инстинктивно, только глядя на него, подчинилась новому ритму — что уж говорить об Элин…
Из самой планеты он всё равно не сможет набрать много сил. Поэтому, приноровившись к потокам этого места, шаман остановился. Что-то изменилось. Прислушавшись к ощущениям под ногами, понял: подчинив несколько стихийных потоков, он получил разрешение использовать другую энергию.
Смолкла музыка. Рольф расстегнул куртку и позволил ей упасть за спиной. Затем встал на колени и снял рыбью голову — маску. Опять стороной он услышал, как кто-то подбежал и забрал предметы… Закрыл глаза, чтобы прочувствовать энергетические потоки планеты, омывающие его разгорячённое тело снизу. Отчётливо ощутить дождь, бегущий мелкими струйками по лицу. Сидя на пятках, подобрал палки и встал. Когда глаза зрителей после исчезновения яркого света привыкли к темноте, они увидели, что шаман стоит, держа ладони поверх палок, будто хочет вдавить их в поверхность площади. Но вот ладони скользнули вниз — и толпа ахнула: концы палок засияли вспыхнувшим в темноте круга жёлтым огнём! А ладони всё скользили — и, загипнотизированная колдовским зрелищем, толпа провожала эти ладони покорными взглядами, пока шаман не сел на корточки. Палки начали падать — скрещиваясь, когда их концы, чуть не воткнутые в асфальт, внезапно тоже озарились призрачно-жёлтым огнём! В мгновение ока Рольф выпрямился и перехватил обе палки за середины. Огонь ему разрешили!
Дома, на Островном Ожерелье, он работал с горящими шестами. Здесь достаточно будет прямых сучьев. Трудно, конечно, удерживать их — мягко говоря, со смещёнными центрами тяжести. И маловато тренировок было с ними — всего лишь перед самим выступлением. Единственное, что должно было помочь — надеялся Рольф, — та самая сила, которая сейчас обвевала его и помогала справиться с мелкими неурядицами.
Огненных шестовиков много — знал он. Но все они несли на себе печать выработанных до затверженного навыка движений. Он — импровизировал.