Шаман
Шрифт:
— Это я стал размером меньше привычного муравья или все вокруг в одночасье выросло?
Шучу, наверное. По всему выходит, что я каким-то образом перенесся в совершенно другой мир. Непонятно, как, зачем и кто это все устроил. Но то, что я не на земле, это также точно, как то, что меня сейчас будут есть. Сквозь переплетения ветвей появилась громадная голова, похожая на голову пойманного когда-то сома. Только с махонькими и многочисленными усиками, которые непрерывно колыхались, как трава на ветру. Глаз размером с нормальное окно в квартире как-то подслеповато моргнул, на секунду застыл, не шевелясь, и голова медленно начала исчезать
Блин, реально заикой можно стать от таких передряг. Даже думать боюсь, каких размеров туловище у этой хрени с живыми усиками. И главное, как она меня не заметила? До её глаза ведь было всего ничего, может, метра три, не больше. Странно все. Либо я для местных обитателей невкусный, либо слишком костлявый, на их взгляд. Ничего другого в голову не приходит.
С полчаса, наверное, я провел возле этого исполинского ствола, просто не зная, что делать в этой ситуации.
Ломать голову, каким образом я здесь оказался, и кто в этом виноват, я перестал практически сразу. Чтобы я сейчас не думал, а истины мне никак не выяснить. Сосредоточился на другом вопросе, как быть дальше и что делать. Не смог придумать ничего лучше кроме, как лезть на дерево и сверху попытаться хоть что-нибудь рассмотреть.
Надо сказать, что поверхность ствола этого исполина выглядела для меня, как кора дуба для земного муравья. Теоретически в подъёме не должно быть ничего сложного, если не учитывать, что придётся с собой тащить тяжелый баул. Но и оставлять его на земле не вариант. Ведь другого имущества у меня нет, и, если я потеряю имеющееся, взять будет негде.
Путь наверх запомнится мне на всю оставшуюся жизнь.
Это было сложно, неудобно и очень опасно. Сам не понимаю, как я не свалился с немыслимой высоты. По моим очень грубым подсчетам я поднимался вверх не менее четырехсот метров, пока не увидел проблески голубого неба и солнечные лучи. Самого солнца увидеть не удалось. Я просто отвлекся и застыл на одном месте в неудобной позе, пытаясь осознать, что сейчас разглядел в небольшой прогалине, открывающей кусочек чистого неба. Я там увидел летающий кирпич, только темно-серого цвета. Реально, этот аппарат, по всей видимости идущий по крутой траектории на посадку, очень походил на запущенный в полет кирпич.
Главное, я сумел засечь направление, где по идее, он должен приземлиться.
Вопрос, идти в этом направлении или нет, просто не стоял. Мне не выжить здесь без посторонней помощи. Слишком агрессивная здесь природа и местные зверушки. По крайней мере, те, с которыми я встречался, совершенно непригодны для охоты. Очень уж большие. Что странно, за время подъёма по стволу дерева я почему-то не обнаружил на многочисленных ветвях, если их можно так назвать, никаких жучков, паучков и других обитателей подобных мест. Это выглядит странно.
Передвигаться в сторону посадки аппарата по верхотуре я не рискнул. Очень уж неуютно я себя здесь чувствовал. Пришлось мне проделывать обратный путь и аккуратно двигаться к земле. Спорный вопрос — подниматься было сложнее или, наоборот, спускаться. Я с трудом справился.
Всё-таки передвигаться по земле проще, быстрее и привычнее. Хоть я и старался двигаться максимально тихо и выбирал дорогу таким образом, чтобы всегда находиться
Часа два двигался без приключений. А потом стал свидетелем драки двух исполинов. И, самое главное, смог добыть здесь свой первый трофей.
Глава 3
Я как раз огибал ствол очередного исполинского дерева возле какого-то очень широколистного, приземистого куста, выделяющегося среди других растений ярко рыжей расцветкой, когда началась эта битва исполинов. На огромную лягушку-переростка сверху свалилась не меньшая по размеру бронированная хрень, чем-то похожая на майского жука, если, конечно, не учитывать габариты. Надо сказать, что сравнения привожу ну очень уж притянутые за уши, просто других у меня для описания этих монстров не нашлось.
Битва получилась яростная и скоротечная. Бронированная хрень буквально вгрызлась в тело лягушки огромными жвалами и, похоже, повредила что-то важное для организма противника. Очень уж быстро лягушка начала терять силы.
Я, наблюдая за этой схваткой как завороженный, скорее даже не заметил, а почувствовал чужое присутствие слева от меня и, потихоньку повернув голову, чуть носом не ткнулся в змеиную голову, которая свисала с куста странной расцветки. Ни мгновения не раздумывая, действуя на одних рефлексах, сразу засадил чуть ниже головы в туловище змеи свой кремневый нож.
Очень удачно попал и вогнал каменный клинок по самую рукоять. Чтобы избежать шума, выпустил из руки нож и, схватившись двумя руками за туловище, попытался прижать его к своему телу.
Раненая, можно сказать, уже убитая змея толщиной в руку взрослого человека как-то странно спружинила всем телом, и от этого её движения я вдруг отлетел от неё метра на три.
Даже растерялся слегка от такого расклада, слишком уж мощной оказалось тело этой двухметровой змеи, пружинную сталь напомнило. Благо хоть обошелся без переломов и сильных ушибов, меня как бы оттолкнуло, а не ударило.
Дождался окончания короткой агонии, краем глаза наблюдая за сражением исполинов, подошёл к поверженной змее, вытащил из её туловища нож и попытался скрутить в подобие канатной бухты, чтобы потом прикрепить к баулу. Только попытавшись её поднять, я осознал, какой опасности избежал, можно сказать, чудом.
Змея была тяжеленной, похожая на жесткий резиновый шланг, только очень тяжелый. Не унести мне её целиком, просто не хватит сил, и рубить на куски очень бы не хотелось, очень уж у неё шкура была интересная. Она буквально переливалась разными цветами, как бы подстраиваясь под расцветки окружающего мира. Жалко портить такую красоту.
Пришлось мне ждать, пока жук-переросток не насытится и не уберётся с места сражения, и только потом отправляться в путь, волоча за собой труп змеи. Да, я просто тянул её за собой, как верёвку или всё тот же шланг. Не поднялась рука портить добычу, тем более что, по моим прикидкам, идти оставалось не так и долго.
Местность, по которой я шёл, стала потихоньку меняться. Сначала появилось ощущение, что я начал подниматься в гору. Сказать точно, так ли это, нельзя, а вот то, что идти стало тяжелее, это факт.