Шаманка. Невеста слепого мага

Риман Ирина

Глупость. Франко откажет. Игра не стоила свеч. Какой-то сон – и портал в другой мир. Нет, старший Гвидичи не будет впустую тратить силы.

Что же тогда делать? Мне нужен другой шаман. Хельда рассказывала, что в клане есть Этан. Если повезёт,

он сможет мне помочь. Сама я в Нижний мир сейчас не загляну и связь с прошлой жизнью не распутаю.

***

Ведьмы гуляли на балу в логове Плиния. Закрылись в ритуальном зале и звенели бокалами под взрывы хохота. Толпа пьяных, распущенных женщин. Франко ёжился от их развязных мыслей и прятал нос в вороте рубашки. С ужина сбежал. Не настолько был голоден, чтобы терпеть подколки Лианны.

«Он всегда у тебя такой молчаливый, Плиний, или ты его на зельях держишь?»

Называть сироту Гвидичи цепным псом тоже придумала Лианна. Ей показалось забавным, что худой мальчишка всюду таскается за хозяином-иномирцем и предупреждает его об опасности. Читает мысли ведьм и магов ещё до того, как они начнут плести заклинание. «Твой личный стражник. Инквизитор. Нет, для инквизитора он мелковат. Щенок облезлый».

Лианне не нравилось, что Франко всегда рядом. Как тень. Ей было удобнее соблазнять Плиния наедине.

«Плох тот союз между мужчиной и женщиной, который на скреплён сексом».

Обошлась без приворота. Плиний был вдовцом. Среди элезиек пару себе не искал, потому что там все женщины

были чьи-то. Пошли в другой мир за мужьями или любовниками. А у предводителя осталась маленькая дочь. Он хотел найти ей маму. Долго хотел, пока не узнал ведьм поближе.

Новый взрыв хохота заставил вздрогнуть. Франко перевернулся на другой бок и обнял подушку. Спать ему, пока Плиний бодрствовал, не разрешалось.

– В бездну, – проворчал он. Глаза слипались. – До утра не продержусь. Пусть он там как-нибудь сам. Поднял же тост, что рад праздновать среди союзников. А от союзников ножа в спину не ждут.

Сон сморил сироту Гвидичи. Кошмары уже не мучили. Он научился ставить себе ментальные блоки. Выборочно стирать память. Голос мамы оставил, а её предсмертный крик убрал. Отцу повезло меньше, его он стёр почти полностью. Назло. С ненавистью. Если бы Фенар с самого начала поверил в сына, помогал бы развивать дар, а не глушил его, то ничего страшного не случилось. «Сам виноват, – твердил Франко, – сам». Но верить не получалось. В семье родилось чудовище. От него в итоге все пострадали.

Жарко было в логове, сон приходил урывками. Что-то липкое стянуло подбородок. Франко хотел убрать паутину с лица и проснулся.

Женский смех стал громче. Ведьмы окружили его, Лианна уже расстёгивала рубашку.

– Какой сладкий мальчик. Кожа гладкая, нежная. Губы, наверное, нецелованные.

Конец ознакомительного фрагмента.