Шрифт:
Трилогия Безгрешный.
Книга вторая Шамо - посланник небес.
Глава
Художник.
Я смотрел на людей и поражался, ведь все они несли в себе свет, не видеть который невозможно, но никто из них не проявлял этот свет, отдавая себя тьме. Мне больно было смотреть на них. Живя, они страдали, но жизнь - это дар, великий и единственный. Мало кто из людей жил, реализую себя. Почти все, предавая свой дар, обрекали себя и других на большие страдания. И потом я понял, что они бояться показать себя, они боятся быть неповторимыми и пытаются
Я пытался попросить ночлег, но, едва поняв, что у меня нет денег, меня прогоняли. Приют я нашел поздно ночью. Ветхий дом, дверь которого открыл худой человек.
– Можно попросить у вас приют, на одну ночь? попросил я.
– Мне нечего предложить вам, я беден.
– Я не ищу богатств, только крышу над головой и более ничего.
Человек с впалыми щеками пропустил меня в дом. Маленькая лучина едва освещала его.
Стол и скамья, на которой спал хозяин бедного дома, были единственными в комнате.
– Мне даже негде уложить вас. Я очень беден.
– Но почему вы так бедны?
– спросил я.
– Судьба моя такова.
– Вы сами хозяин своей судьбы.
– Я не могу делать то, чего хочу. А когда делаю то, что мне не по нутру, у меня ничего не получается.
– А что вы хотите делать?
– Я делаю вот это. Он показал мне желтый лист бумаги. Я взял рисунок и долго разглядывал его в свете лучины.
На нем с удивительной добротой была нарисована девушка.
Она печально улыбалась, как будто сожалея о чем-то.
Потом я поймал себя на мысли о том, что мне хочется смотреть на рисунок, он пленил своей красотой, в нем не было ничего лишнего, только добро и красота.
– Я нарисовал ее такой, какой запомнил.
– Но она не умерла.
– Для меня умерла - тихо ответил художник.
Он достал бутылку крепкого вина.
– Я хранил ее очень долго. Пришло и ее время, - ,сказал он, открывая вино.
Я лишь немного пригубил терпкое вино. Художник, который осушал вино довольно быстро, хмелел все сильней. И с каждым разом его душа открывалась все больше. Если раньше я видел в нем бедняка и страдальца, то теперь передо мной сидел творец.
Он показал мне еще несколько своих рисунков.
– Это мой самый первый.
Я смотрел на раскидистое дерево, рядом с ним стоял человек, сначала я подумал, что это карлик.
– Его рубили пять дней, когда его срубили солнце исчезло, положенный день и ночь была тьма, и только потом появилось солнце, но я уже не видел света в сердцах.
Он дал мне другой рисунок.
Множество людей с лицами, словно маски, поклонялись богатому баю с жирным слащавым лицом обжоры, который смотрел на голодных и восхвалял свою власть и себя.
– Это князь, он пришел в наши края внезапно, он богат, и у
На следующем листе была нарисована смерть, она протягивала свои цепкие руки к тем, кто не носил масок.
– Он убивал тех, кто не был ему повинен?
– Да, - тихо ,ответил художник.
– Некоторые сами не хотели жить.
Я понял, что среди них были его друзья и близкие.
Следующий лист показывал худого и изнеможённого человека, лицо без маски, обезображенное горем и бедой. Ужас и боль были в каждом штрихе рисунка. Человек полулежал на земле не в силах сопротивляться, он был готов к смерти, если бы не взгляд полный решимости и затаившейся любви, еще живущей в нем.
– Это я после смерти тех, кто был рядом. Я пять лет не рисовал, а потом получился такой рисунок.
– Художник протянул мне лист.
На том же человеке была маска, в глазах скорбь и печаль, и удивление от того, кем он стал.
– Тогда я потерял веру в людей и проклял тот мир, в котором живу, для меня не было света, только лишь тьма. И когда я рисовал тени, я не бедствовал, рисунки покупали. Я захотел рисовать свет, мне надоели тени, мне надоел сумрак нелюбови и ненависти ближнего, я не мог жить в сумраке и рисовать его, тогда я сбросил маску. Но рисунки мои не покупали, они не находили ответа в сердцах людей.
Потом мой дом сожгли, а мне пришлось поселиться в этой хижине, где нет света даже для художника. Я стал попрошайкой, потому что не мог найти в себе силы рисовать ужас мира, в котором живу.
Не мог найти в себе силы, чтобы убить себя. Я был близок к той, что прибирает к себе тех, кто без масок.
– Художник немного помолчал.
– Не очень давно я увидел ее. Она шла по улице, по которой и я ходил. Она дышала воздухом, которым и я дышал, она шла по земле, по которой и я шел. Увидев ее, я не мог поверить глазам своим, но была это не смерть, а жизнь и моя любовь.
Художник протянул мне первый рисунок, который я уже видел, я еще раз посмотрел на него и поразился той разнице, что теперь увидел в этом рисунке.
Добро и любовь против смерти и горя. Один рисунок о любви поражал все рисунки о страданиях.
– Почему она не с тобой?
– Она выбрала другого.
– Как ты это пережил?
– Одно спасение - я рисовал ее. У меня не было денег на бумагу и краски. Я не ел иногда целыми днями, но я рисовал ее углем на стене, на песке, а потом она умерла в моём сердце. А я живу, и не знаю, для чего и кого. Но эту смерть, похоже, я и сам не смогу пережить. Такая пустота внутри… - Он не договорил, надолго задумавшись.
– Рисуй свет, - посоветовал я.
– Он тут никому не нужен.
– Просто его никто не видит.
– Но у меня нет ничего. С этими словами он откинулся назад, разводя руками. Я посмотрел в его глаза: скорбь, печаль и отчаяние, но где-то там затаилась любовь.
– У тебя будет бумага и краски, сколько захочешь.
Я не буду рисовать.
– Ты не сможешь не рисовать. Однажды найдя себя, невозможно уже более потерять себя.
– Я потерял все, свою любовь, близких друзей, деньги.