Шамрок на снегу

Саранча Вадим Павлович

Увидев, что Павел тащит в руках истрепанный брезентовый плащ, чернокожий что-то протестующее закричал и замахал руками.

– Не бери с собой эти лохмотья! – Перевел хозяин, - тебе выдадут хорошую одежду. Оставь это здесь. Возьми воду, что ты принес и умойся! Наш друг не может привезти тебя такого грязного!

Отбросив плащ в сторону, Павел умылся обжигающе холодной водой, обтерся полой своей робы и в ожидании дальнейших приказаний, застыл по стойке «смирно».

Солнце уже перевалило за полдень. Было жарко. Очень жарко. Мухи надоедливо

лезли в глаза и в нос. Очень хотелось есть…

Собеседники дружески обнялись, попрощались и чернокожий, сделав жест рукой, пригласил Павла сесть в машину.

«Международный красный крест» - решил Павел, садясь на переднее сидение джипа. Он старался понять – как они его здесь нашли? И неужели, они вернут его на родину? Сказка, да и только!

Машина уже выехала из аула и поехала по узкой дороге, выдувая из-под колес клубы пыли. В салоне стало до умопомрачения прохладно! Сказка! Не может это быть реальностью!

Через мгновение, Павел уже спал. Волнения и усталость сделали свое дело…

– \\-

В самолет, вместе с Павлом, сели еще четверо таких же оборванных, изможденных и запуганных парней. Все они были разных национальностей, и не говорили ни на одном, общем для всех, языке…

Только когда взлетели, стало понятно – не все из них были военнопленные…

Транспортный самолет, с неудобными сиденьями, плохой звукоизоляцией и почти без отопления. По лицам сидящих было видно – ни один из них не имел ни малейшего понятия, куда их везут, и с какой целью…

Раздали сухпайки. Такой вкуснотищи Павел не ел уже давно. Не прошло и минуты – с едой было покончено. Но голод не прошел. Постоянное недоедание... С этим приходилось мириться… Уже долгое время…

Попытки завязать знакомство с такими же, как он – строго пресеклись сопровождающими. Вообще, эти люди совсем не походили на сотрудников МККК. Скорее профессиональные охранники. А может быть, и наемники. Между собой они тоже практически не общались…

С каждым часом росла уверенность, что в самолете не освобожденные из плена, а самые что ни на есть – пленники… И предоставлять им свободу ни кто не собирается…

Уже много часов, монотонно гудели моторы. Еду выдали еще раз… Путешествие казалось бесконечным…

Справа сидел угрюмо, уставившись в пол, лопоухий коротыш. Время от времени, он бросал на Павла вопросительные взгляды. Природа их стала понятна только лишь когда он задал вопрос:

– Ты русский?

Кивок в знак согласия…

– В плен давно попал?

– Не знаю… Я не знаю, какой сейчас год. Какой месяц и число…

– Почекай. Нэ так швыдко… Я плохо разумею, колы ты так швыдко мувишь…

– Поляк?

– Може и так…

– А ты то, как в Афгане оказался?

– Солдат удачи… Гроши нужны…

Один из сопровождающих подошел и по-английски что-то прокричал. Потом показал пистолет и пригрозил им. Так он дал понять – если не замолчат, то будет плохо…

Еще какое-то время

прошло в полном безмолвии…

– Нас на органы разберут…

Павел подпрыгнул от неожиданности… Голос соседа справа прозвучал, как взрыв гранаты…

Когда шок прошел, стали проясняться и мозги. Пазлы начали собираться в картину – вовсе не МККК выкупил его у моджахедов. И остальные четверо – их просто похитили, привезли в Афганистан, от куда их забрали эти люди, в незнакомой униформе…

И слова, только что услышанные, вовсе не показались бредом сумасшедшего…

Сразу возникла мысль о побеге… Но из самолета путь только один…

Оставалось ждать… Ждать Павел научился…

Он достал из кармана фотографию… Сердце сжалось в маленький комочек… Тяжелый вздох: «Сколько же нам с тобой придется пережить еще?»

Вспышка злости на судьбу… Почему? За что? Когда все это закончится?

Захотелось ухи. Обязательно с укропом. Да горящую головешку в котелок. Чтобы дымком пахло… Холодной водки, граненый стакан. И забыться, хоть на секунду…

– \\-

Нужно было куда ни будь идти, оставаться на кладбищенской земле всю ночь, Павел конечно же, не мог… Старая акация почти растворилась в темноте… Холод пробирал до костей… Осень… Коварная осень… Днем еще приветливая и предсказуемая, а ночью – обманчивая как разбойница с большой дороги…

Но куда идти? В этом городке не осталось ни кого… Захотелось крикнуть проклятия в адрес этой паршивой жизни… Никчемной, пустой и … такой бесконечной…

– \\-

Из самолета их выводили уже под конвоем. В наручниках и с мешками на головах… Когда открыли дверь – холодный, почти морозный воздух проник под одежду. Доносились звуки большого аэропорта. Только сошли по трапу – их затолкали в автомобиль. Внутри было гораздо теплее, чем в самолете и на улице…

Тронулись. Ни слова. Покорность. Животная покорность.

«А ведь нас, как коров, на бойню везут… И сделать ничего нельзя… Только смириться… И ждать… Ну уж нет! Не выйдет у вас ничего… Пройти через все, и так глупо отдать себя на запчасти… Никогда!»

Длинные руки всегда помогали. Помогли и сейчас – немного усилий, и застегнутые наручниками за спиной руки, оказались уже впереди. Быстро сдернутый с головы мешок, и вот он, дремлющий, ничего не подозревающий охранник. Секунду назад еще живой. Теперь уже нет.

Ключ от наручников у него же на поясе. Теперь руки свободны у всех пятерых пленников. Плюс трофейный карабин и нож.

Второй охранник с водителем за железной перегородкой… Один выстрел – и нет охранника. Его мозги забрызгали красно-серой массой лобовое стекло. И перегородка не спасла… Водитель резко нажал на тормоз – он тоже ничего не успел понять…

Удар ногой и двери фургона на распашку – вот она свобода! Карабин можно оставить. Нож еще пригодится. Пленники бросились врассыпную – кто куда. Визг тормозов, крики, хлесткие выстрелы – били из винтовки в глушителем… Эх, сейчас бы «Калашников» в руки, с парой «магазинов»!